Голощапов, сергей иванович. Голощапов сергей иванович

В этом выпуске передачи «Хранители памяти» - рассказ о священномученике протоиерее Сергии Голощапове, расстрелянном на Бутовском полигоне, и о тех святынях, которые ему удалось собрать и уберечь и которые теперь хранятся в храме новомучеников и исповедников Российских в Бутове.

В этом выпуске передачи «Хранители памяти» мы отправляемся на Бутовский полигон в храм Новомучеников и исповедников Российских. Наш рассказ о расстрелянном на Бутовском полигоне священномученике Сергии Голощапове.

Протоиерей Кирилл Каледа, настоятель храма Новомучеников и исповедников Российских в Бутове:

Отец Сергий Голощапов как бы выделяется среди тех священнослужителей, которые пострадали на Бутовском полигоне. Он происходил не из духовного сословия, его папа был художником на мануфактуре и занимался рисунком по ткани. Семья жила сначала в Подмосковье, затем в Москве. Будущий отец Сергий был очень религиозным мальчиком. На него большое впечатление произвели рассказы об отце Иоанне Кронштадтском, его современнике. Он получил образование в Заиконоспасском духовном училище, окончил Московскую духовную семинарию, а затем и Московскую духовную академию, но не решился принять сан. Он считал, что Церковь в Российской империи находится в неестественном положении, потому что Церковь должна быть независимой от государства. Поэтому он остался в Московской духовной академии, преподавал там и в других учебных заведениях.

Когда произошла революция, то будущий священномученик принял активное участие в жизни Церкви. Он был приглашен в делопроизводители Отдела высшего церковного управления Поместного Собора. Благодаря этому он познакомился с Патриархом Тихоном. В 1920 году по рекомендации Святейшего он принимает сан (сначала диакона, затем священника) и служит в московских храмах. Вначале он служил в церкви Святителя Николая у Покровских ворот, а затем в церкви Святой Живоначальной Троицы в Никитниках. К этому времени верхний храм был уже закрыт, поэтому богослужения проходили в нижнем храме в честь иконы Божией Матери «Грузинская».

Надо сказать, что отец Сергий в своей богослужебной приходской жизни был человеком очень строгим, старался соблюдать Устав во всех деталях, и в его храме совершались всенощные бдения, то есть ночные богослужения, которые начинались в десять часов вечера, а заканчивались в пять часов утра.

В 1929 году отец Сергий был арестован, осужден и отправлен в Соловецкий лагерь. По прибытии на Соловки от сильной физической нагрузки у отца Сергия практически сразу случился сердечный приступ, его сняли с общих работ, и врач в санчасти, обратив внимание на то, что больной знает латинский язык, договорился с руководством, чтобы его оставили в санитарной части провизором.

Отец Сергий принимал участие в тайных богослужениях, которые проходили на Соловках, и даже один раз подвергся наказанию из-за того, что при обыске у него были обнаружены предметы для богослужения и запасные Дары. В 1931 году он был освобожден и отправлен на поселение в Мезень(Архангельская область), туда же была выслана его супруга. Они жили там несколько лет, очень скудно, в тяжелых условиях, затем им разрешили переехать в Муром, где они прожили года два. Потом отцу Сергию разрешили жить недалеко от Москвы, и они поселились в Можайске, там тоже условия жизни были очень скудными. Слава Богу, что матушке удалось получить разрешение жить в Москве. Она устроилась домработницей, и в семье появился постоянный заработок. Отец Сергий пытался давать уроки, чтобы как-то существовать. В комнате, которую они снимали в Можайске, отец Сергий устроил алтарь и регулярно совершал богослужения.

7 декабря 1937 года, в то время, когда он совершал всенощное бдение, он был арестован, ему было предъявлено традиционное обвинение в контрреволюционной агитации. 19 декабря, в день святителя Николая, он был расстрелян здесь, на Бутовском полигоне.

- Предметы, принадлежавшие священномученику Сергию Голощапову, бережно хранятся в его семье.

Сергей Павлович Голощапов, внук священномученика Сергия Голощапова:

К сожалению, я родился тогда, когда дедушки уже не было в живых, но отдельные вещи у нас сохранились. Например, зонтик, которым я даже несколько раз в жизни пользовался во время дождя. Выяснилось, что дедушка был скрипачом-любителем, и у нас есть скрипка, на которой он немного играл. Он вообще любил петь, и, по рассказам папы, к нему приходили его товарищи, и они исполняли церковные песнопения и дуэты из мировой оперной классики. Скрипка, видимо, была приобретена в начале XX века в магазине, на ней почти не играли. Как антиквариат она не представляет ценности, но для нас это семейная реликвия.

Сохранилось несколько фотографий. Есть снимок дедушки и бабушки, видимо, перед свадьбой, то есть это начало XX века. Кроме того, есть небольшая фотография, которая была сделана во время поездки в Давлеканово (Башкирия). Дедушка болел туберкулезом и нуждался в кумысолечении, которое как раз было на этом курорте. Еще есть более поздние фотографии, сделанные перед началом Первой мировой войны, в 1914 году, 1918 году, за несколько месяцев до первого ареста. Есть ноты для хора, церковные песнопения на четыре голоса и аккомпанемент на фортепиано.

Протоиерей Кирилл Каледа:

Отец Сергий всю свою жизнь(как он подтвердил и на своем последним следствии), занимался собиранием различных церковных предметов, икон. У него в Можайске и в Москве оказалось достаточно много реликвий, которые вначале матушка, а потом сын Павел Сергеевич со своей супругой Ольгой хранили в течение длительного времени. Когда на Бутовском полигоне был открыт храм и отец Сергий был причислен к лику святых,то целый ряд реликвий был передан в храм в Бутове. Надеемся, что в ближайшее время часть этих реликвий будет представлена в музее памяти пострадавших, который создается на Бутовском полигоне.

Среди тех предметов, которые сохранились, - плат с головы преподобного Сергия Радонежского. Каким образом он оказался у отца Сергия, мы можем сейчас только гадать, но плат подписан -он с мощей преподобного Сергия. Среди вещей, которые хранятся в нашем храме и которые принадлежали священномученику Сергию, можно отметить замечательную парчовую епитрахиль. Также сохранились священнический пояс и скуфеечка отца Сергия. Есть несколько индитий (наружная одежда престола в алтаре. - Прим. ред .), плат, которые вешались, очевидно, под иконами. Их всего два, второй из них мы нередко используем в богослужениях, украшая престол нашего храма. Еще одна индития находится у нас в храме под иконой Царя-мученика.

Конечно, нельзя обойти стороной литургические святыни. У нас есть сшитый бархатный возду х (матерчатый плат, которым покрываются чаша и дискос. - Прим. ред .), очевидно,конца XIX века (мы иногда его также используем в наших богослужениях) и серебряный богослужебный набор: потир, чаша, звездица, лжица, тарель и серебряный ковшичек. Эти вещи принадлежали отцу Сергию. Наверное, он на них когда-то служил и использовал их по прямому назначению.

Особо хотелось бы сказать еще об одной святыне. Это частицы мощей благоверного князя Константина Муромского. Как я говорил, отец Сергий некоторое время находился на поселении в городе Муроме, это было в начале 30-х годов. Как раз в это время закрывались муромские монастыри, и отец Сергий, чтобы сохранить какие-то святыни, взял их к себе. В частности, он сохранил икону пророка Моисея, которая находится у нас в храме, и частицы мощей благоверного князя Константина. Мощи хранились у него дома,за иконой Спасителя, в шкафу, который служил в качестве божницы. Они были завернуты в бумагу, на которой было написано: «бл. кн. Константин Мур.» Несколько лет тому назад Сергей Павлович, внук отца Сергия, обнаружил эту святыню в шкафу.

Сергей Павлович Голощапов:

Шкаф был очень старый, он несколько раз переезжал из одной квартиры в другую и пришел в ветхое состояние. Мы решили заменить его, а для этого надо было перебрать вещи, которые в нем находились. Таким образом мы нашли эти мощи. Я счел своим долгом привезти их сюда.

Протоиерей Кирилл Каледа:

Мы взяли икону князя Константина и положили мощи в ковчег, чтобы прихожане могли прикладываться к ним: с одной стороны, прославлять подвиг древнего русского святого, а с другой стороны, прославлять подвиг нового русского святого, священномученика Сергия, который сохранил эту древнюю святыню.

- Наш рассказ о священномученике Сергие Голощапове подошел к концу.

"20 ноября 1929 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило отца Сергия к трем годам заключения в Соловецком лагере особого назначения.

По прибытии в лагерь священник сразу же был отправлен на общие работы на лесные разработки, находившиеся в глубине большого Соловецкого острова, представляющего собой топкое, болотистое инепригодное для жилья место. На Соловки он попал в то время, когда там еще не окончилась эпидемия тифа, и после недели работы в лесу отец Сергий тяжело заболел и был помещен в центральную больницу лагеря.

Здесь выяснилось, что он хорошо знает латынь и имеет высшее, хотя и богословское, образование. После выздоровления начальник санчасти предложил свяшеннику сдать экзамен на помощника лекаря. Сдав экзамен, отец Сергий остался в санчасти в качестве помошника лекаря, что помогло ему выжить, несмотря на слабое здоровье, в условиях лагеря.

В санчасти было много верующих, и под большие праздники они совершали богослужения, что являлось для них большим утешением. Однако службы эти лагерным начальством не разрешались, и время от времени администрация лагеря обыскивала бараки, изымая все вещи и книги, относящиеся к богослужению. Так, в октябре 1930 года у протоиерея Сергия были изъяты богослужебные книги, епитрахиль, поручи, просфоры, запасные Дары, иконки, кадильница и ладан...

"Отец Сергий, как и большинство священнослужителей тогда, тоже получил свои положенные отличия – каторжный труд на Соловках, холод и голод в северной Мезени, трофические язвы на ногах и мучительное выживание в Можайске. Страх и ожидание новых «наград» - арестов и тюрем, должны бы были парализовать его волю и утопить в отчаянии. Но не горькими сетованиями была полна его жизнь, когда в Можайске даровал ему Господь «безмолвие на небе, как бы на полчаса» (Откр. 8, 1)."
(Вадим Лебедев . Жизнеописание священномученика Сергия Голощапова. Никольский листок № 6 (143), 2012 )

Летом 1931 года протоиерей Сергий был выслан из Соловков в город Мезень Архангельской области. Тогда же в Москве была арестована его жена, которая также бьmа сослана в Мезень. Условия жизни здесь были крайне суровыми, работа если и была, то только физическая, которая и отцу Сергию, и его жене была не по силам. Жили они, снимая проходную комнату у не отличавшихся доброжелательностью хозяев, а кормились тем, что им удавалось выручить за даваемые ими уроки и от продажи бумажных цветов, которые они научились здесь делать.

Летом 1934 года срок ссьлки окончился и им разрешено было выехать из Архангельской области в центральную Россию. Они поселились в городе Муроме Владимирской области..." (Сергий Голубцов и Павел Голощапов . Исповедник и мученик протоиерей Сергий Голошапов. Изд-во не указано. М. 1999. )

Тройкой при УНКВД СССР по Московской обл. был обвинен в контрреволюционной агитации по ст.58-10 УК РСФСР. В обвинительном заключении сказано: "Имел при себе церковное облачение и тайно ходил по домам, совершая религиозные обряды и вместе с тем вел к/р агитацию..." Виновным себя о.Сергий не признал. Приговор - высшая мера наказания, расстрел (16.12.1937).

П ротоиерей Сергий Голощапов родился в 1882 году в Московской губернии, в деревне Баньки, в которой располагалась Знаменская мануфактура, где его отец Иван Голощапов долгое время работал художником по тканям. Вскоре после рождения младшего сына, Сергея, семья переехала в село Алексеевское на окраине Москвы. Отец заболел и потерял работу, семья жила бедно, но сохраняла благочестивый уклад. С детства Сергей Голощапов пел в церковном хоре и прислуживал в алтаре. В 1904 году он закончил Московскую Духовную Семинарию, по окончании которой был принят в Московскую Духовную Академию.

По окончании Академии Сергей Иванович женился и поселился в Сергиевом Посаде, где был назначен на должность преподавателя семинарии на кафедре философии, логики и психологии, а также был помощником инспектора. Через несколько лет Сергей Иванович заболел туберкулезом. После недолгого лечения он вновь вернулся к преподавательской деятельности. В 1917-1918 гг. он был привлечен к работе Поместного Собора Русской Православной Церкви в качестве делопроизводителя Отдела о Высшем Церковном Управлении. Там Сергей Иванович познакомился с патриархом Тихоном.

После революции Духовные школы были закрыты, семью Голощаповых выселили из квартиры в Сергиевом Посаде, и они поселились в маленькой комнате в коммунальной квартире в Москве. В 1920 году, после беседы с патриархом Тихоном, Сергей Иванович Голощапов пришел к решению принять сан священника. Он был рукоположен во иерея и назначен настоятелем храма Святителя Николая в Покровском. Через год он был возведен в сан протоиерея, семья его переселилась в церковный дом при храме.

Отец Сергий энергично взялся за дело благоустроения и просвещения прихода. Одновременно он преподавал русский язык и литературу в школе. В 1922 г. власти стали чинить препятствия тем, кто одновременно со служением в храме преподавал в советских школах, и отец Сергий ушел из Никольского храма. Он стал служить без зачисления в штат в Никольском единоверческом монастыре.

В 1926 г. протоиерей Сергий оформил пенсию по инвалидности, что позволило ему избавиться от запрещенного властью одновременного преподавания и служения. Став пенсионером, он вернулся в клир Московской епархии и был назначен настоятелем храма Святой Троицы в Никитниках. Основное помещение храма к тому времени было закрыто, и богослужения совершались в подклети храма, где расположен придел в честь Грузинской иконы Божией Матери. В 1929 году Троицкий храм был закрыт, а его настоятель отец Сергий арестован. Его приговорили к трем годам в лагере. Два года он провел на Соловках, где тяжело заболел. В 1931 году его выслали в город Мезень в Архангельской области, одновременно в Москве была арестована его жена и отправлена на три года "на вольное поселение" по месту ссылки мужа. Условия жизни в Мезени были крайне суровыми, работа была только физическая, тяжелая.

В 1934 году Голощаповым разрешили переехать в среднюю полосу России. В 1935 году они приехали в город Можайск, который в это время был переполнен людьми, вернувшимися из ссылок и лагерей. Было трудно найти квартиру и невозможно найти работу. У отца Сергия обострились его болезни и добавились трофические язвы на ногах. Жене отца Сергия в 1936 году разрешили вернуться в Москву. Она устроилась домработницей, и с этого времени у семьи появился небольшой, но постоянный заработок. Отец Сергий давал частные уроки русского языка и литературы. В крохотной комнатке отец Сергий устроил маленький алтарь и здесь совершал службы, горячо молясь за всех страждущих и гонимых христиан. Во время такой службы он и был арестован 7 декабря 1937 года. В обвинительном заключении было сказано: «Имел при себе церковное облачение и тайно ходил по домам, совершая религиозные обряды, и вместе с тем вел контрреволюционную агитацию...» Виновным себя отец Сергий не признал. 19 декабря 1937 года он был расстрелян вместе с группой приговоренных на полигоне в Бутово под Москвой.

Свя-щен-но-му-че-ник Сер-гий ро-дил-ся 6 июня 1882 го-да в Мос-ков-ской гу-бер-нии в де-ревне Бань-ки, в ко-то-рой рас-по-ла-га-лась в то вре-мя Зна-мен-ская ма-ну-фак-ту-ра По-ля-ко-ва, где его отец Иван Го-ло-ща-пов дол-гое вре-мя ра-бо-тал ху-дож-ни-ком по тка-ням. В се-мье бы-ло пя-те-ро де-тей, отец ча-сто бо-лел и по этой при-чине оста-вал-ся без ра-бо-ты. Это об-сто-я-тель-ство еще бо-лее огра-ни-чи-ва-ло скуд-ные сред-ства се-мьи. Вско-ре по-сле рож-де-ния млад-ше-го сы-на, Сер-гея, вся се-мья пе-ре-еха-ла в се-ло Алек-се-ев-ское, рас-по-ло-жен-ное на окра-ине то-гдаш-ней Моск-вы. Здесь про-шли его дет-ство и юность. Здесь он по-лу-чил пер-вые ре-ли-ги-оз-ные впе-чат-ле-ния и пред-став-ле-ния о Церк-ви и цер-ков-ной жиз-ни.
В сво-ем очер-ке о свя-том пра-вед-ном Иоанне Крон-штадт-ском он, ка-са-ясь впе-чат-ле-ний дет-ства, пи-сал: «Я был еще ре-бен-ком, ко-гда в на-шем до-ме впер-вые узна-ли о див-ном пас-ты-ре. Од-на-жды моя мать при-шла от сво-ей хо-ро-шей зна-ко-мой и ска-за-ла: “В Крон-штад-те, за Пе-тер-бур-гом, есть необык-но-вен-ный свя-щен-ник - отец Иоанн. Его окру-жа-ют тол-пы на-ро-да; он раз-да-ет день-ги бед-ным, пред-ска-зы-ва-ет бу-ду-щее и ис-це-ля-ет боль-ных. На-род окру-жа-ет его ты-ся-ча-ми”. Как сей-час пом-ню на-шу ма-лень-кую квар-тир-ку, где весть об от-це Иоанне впер-вые кос-ну-лась мо-е-го слу-ха, про-ник-ла в серд-це, в са-мую ду-шу и там глу-бо-ко за-па-ла. О нем го-во-ри-ли ча-сто на-ши род-ные и зна-ко-мые, о нем нес-лись пе-чат-но и уст-но но-вые и но-вые ве-сти, хо-ди-ло мно-го тол-ков в на-ро-де; и с той же по-ры мысль об от-це Иоанне Крон-штадт-ском уже не по-ки-да-ла ни ме-ня, ни всех чле-нов на-шей се-мьи... Ча-сто за-оч-но моя мать об-ра-ща-лась к нему с го-ря-чей прось-бой по-мо-лить-ся о том или дру-гом де-ле за нас пред пре-сто-лом Бо-жи-им. При этом го-во-ри-ла она, что за-ме-ча-ла, ко-гда о чем по-про-сит его, то ис-пол-ня-ет-ся. Этой за-оч-ной прось-бе к нему она и ме-ня на-учи-ла. И пи-шу-щий эти стро-ки сам, мно-го раз про-сив о чем-ли-бо за-оч-но мо-литв от-ца Иоан-на, по-лу-чал же-ла-е-мое».
С ран-них лет Сер-гей от-ли-чал-ся боль-шой ре-ли-ги-оз-но-стью, он пел в цер-ков-ном хо-ре и при-слу-жи-вал в ал-та-ре. Пре-по-да-ва-тель За-ко-на Бо-жия в на-чаль-ной шко-ле, ви-дя бла-го-че-сти-вое на-стро-е-ние маль-чи-ка и учи-ты-вая бед-ность се-мьи, по-ре-ко-мен-до-вал его ро-ди-те-лям от-дать Сер-гея для даль-ней-ше-го об-ра-зо-ва-ния в За-и-ко-но-спас-ское Ду-хов-ное учи-ли-ще, где обу-че-ние бы-ло бес-плат-ным. Ро-ди-те-ли по-сле-до-ва-ли его со-ве-ту. Окон-чив ду-хов-ное учи-ли-ще, Сер-гей по-сту-пил в Мос-ков-скую Ду-хов-ную се-ми-на-рию. Здесь он по-зна-ко-мил-ся с от-цом Иоан-ном Крон-штадт-ским, спо-до-бив-шись ве-ли-кой че-сти при-слу-жи-вать ему в ал-та-ре. «О Бо-же, мож-но ли опи-сать то со-сто-я-ние, в ко-то-ром на-хо-дил-ся я во вре-мя этой ли-тур-гии, со-вер-ша-е-мой от-цом Иоан-ном! - пи-сал впо-след-ствии Сер-гей Ива-но-вич. - Это бы-ло что-то по-ис-ти-не необык-но-вен-ное, невы-ра-зи-мое, что мож-но бы-ло чув-ство-вать, вос-при-ни-мать непо-сред-ствен-но ду-шою».
По окон-ча-нии в 1904 го-ду се-ми-на-рии Сер-гей Ива-но-вич был при-нят в Мос-ков-скую Ду-хов-ную ака-де-мию, ко-то-рую успеш-но окон-чил в 1908 го-ду и был остав-лен при ней на один год про-фес-сор-ским сти-пен-ди-а-том. Во вре-мя обу-че-ния в ака-де-мии Сер-гей Ива-но-вич ак-тив-но пе-ча-тал-ся в раз-лич-ных цер-ков-ных из-да-ни-ях. Бу-дучи про-фес-сор-ским сти-пен-ди-а-том, он на-пи-сал и с успе-хом за-щи-тил кан-ди-дат-скую дис-сер-та-цию на те-му «Бо-же-ствен-ность хри-сти-ан-ства», по-сле че-го был на-зна-чен на долж-ность по-мощ-ни-ка ин-спек-то-ра в Мос-ков-скую Ду-хов-ную се-ми-на-рию.
В 1908 го-ду он же-нил-ся на де-ви-це Оль-ге Бо-ри-совне Кор-мер из се-ла Алек-се-ев-ское, ко-то-рую он знал с дет-ства. По-сле свадь-бы они по-се-ли-лись в Сер-ги-е-вом По-са-де, где Сер-гей Ива-но-вич был на-зна-чен на осво-бо-див-шу-ю-ся долж-ность пре-по-да-ва-те-ля се-ми-на-рии на ка-фед-ре фило-со-фии, ло-ги-ки и пси-хо-ло-гии, по-ла-гая пре-по-да-ва-нию и уче-ным за-ня-ти-ям по-свя-тить всю свою жизнь. По-лу-чив выс-шее бо-го-слов-ское об-ра-зо-ва-ние, он по со-об-ра-же-ни-ям идей-ным не хо-тел ста-но-вить-ся свя-щен-ни-ком: бу-дучи че-ло-ве-ком сво-бо-до-мыс-ля-щим, пре-тер-пев мно-гие скор-би и труд-но-сти в сво-ем ни-щем дет-стве и юно-сти, ко-гда по-лу-че-ние об-ра-зо-ва-ния бы-ло свя-за-но для него с уси-ли-я-ми чрез-вы-чай-ны-ми, он на-хо-дил неудо-вле-тво-ри-тель-ным по-ло-же-ние Пра-во-слав-ной Церк-ви в го-су-дар-стве. На во-прос сле-до-ва-те-ля в 1937 го-ду, по-че-му, окон-чив ака-де-мию, он не стал слу-жить свя-щен-ни-ком, отец Сер-гий от-ве-тил, что в то вре-мя го-судар-ствен-ные и цер-ков-ные за-ко-ны обя-зы-ва-ли свя-щен-ни-ка быть на служ-бе у го-су-дар-ства, а это его не устра-и-ва-ло.
Несколь-ко лет, на-пол-нен-ных на-пря-жен-ным тру-дом, при-ве-ли от при-ро-ды сла-бое здо-ро-вье Сер-гея Ива-но-ви-ча в пол-ное рас-строй-ство, и в кон-це кон-цов по-яви-лись при-зна-ки за-боле-ва-ния ту-бер-ку-ле-зом. В 1913 го-ду Сер-гей Ива-но-вич вме-сте с же-ной от-пра-вил-ся в Баш-ки-рию, чтобы прой-ти курс ле-че-ния ку-мы-сом.
В 1914 го-ду на-ча-лась Пер-вая ми-ро-вая вой-на, и Сер-гей Ива-но-вич дол-жен был быть при-зван в ар-мию, но по при-чине рас-стро-ен-но-го здо-ро-вья он был осво-бож-ден от служ-бы. Вза-мен это-го он дол-жен был нести до-пол-ни-тель-ное по-слу-ша-ние - пре-по-да-вать на кур-сах при По-кров-ской об-щине се-стер ми-ло-сер-дия, на-хо-див-шей-ся на По-кров-ской ули-це в Москве. Несмот-ря на за-ня-тость на пре-по-да-ва-тель-ском по-при-ще, Сер-гей Ива-но-вич не остав-лял мыс-ли о на-уч-ной ра-бо-те и в мар-те 1916 го-да пред-ста-вил в ака-де-мию для за-щи-ты ма-ги-стер-скую дис-сер-та-цию, ко-то-рая по неиз-вест-ным при-чи-нам не бы-ла за-щи-ще-на. К это-му вре-ме-ни Сер-гей Ива-но-вич опуб-ли-ко-вал бо-лее два-дца-ти ста-тей, очер-ков и за-ме-ток в пе-ри-о-ди-че-ской цер-ков-ной пе-ча-ти.
В 1917 го-ду в Рос-сии уста-но-ви-лась бо-го-бор-че-ская власть, с при-хо-дом ко-то-рой пре-кра-ти-лось су-ще-ство-ва-ние Ду-хов-ной се-ми-на-рии, пре-кра-ти-лась и пре-по-да-ва-тель-ская де-я-тель-ность Сер-гея Ива-но-ви-ча.
В 1917-1918 го-дах в Москве про-хо-дил По-мест-ный Со-бор Рус-ской Пра-во-слав-ной Церк-ви, к ра-бо-те ко-то-ро-го Сер-гей Ива-но-вич был при-вле-чен в ка-че-стве де-ло-про-из-во-ди-те-ля, и здесь он по-зна-ко-мил-ся с Пат-ри-ар-хом Ти-хо-ном.

В это вре-мя се-мью Сер-гея Ива-но-ви-ча вы-се-ли-ли из ка-зен-ной квар-ти-ры при се-ми-на-рии - сна-ча-ла на ули-цу, а за-тем да-ли ма-лень-кую ком-на-ту в ком-му-наль-ной квар-ти-ре на Сре-тен-ке. В до-ме, несмот-ря на зим-нее вре-мя, не бы-ло ни отоп-ле-ния, ни осве-ще-ния. В ка-че-стве ото-пи-тель-но-го при-бо-ра по-сре-ди ком-на-ты сто-я-ла неболь-шая же-лез-ная печ-ка, ко-то-рую то-пи-ли сна-ча-ла ме-бе-лью, а за-тем кни-га-ми.
По-сле за-кры-тия се-ми-на-рии Сер-гей Ива-но-вич стал пре-по-да-вать рус-ский язык и ли-те-ра-ту-ру в сред-ней шко-ле (быв-шей гим-на-зии Ба-у-мерт), в ко-то-рой и сре-ди пре-по-да-ва-те-лей, и сре-ди уче-ни-ков ца-ри-ли ни-ще-та и го-лод: все си-де-ли на уро-ках в верх-ней одеж-де, и у учи-те-лей, и у уче-ни-ков слу-ча-лись го-лод-ные об-мо-ро-ки. Сер-гея Ива-но-ви-ча при-гла-си-ли чи-тать по сов-ме-сти-тель-ству лек-ции на кур-сах по-лит-про-све-та в од-ной из во-ин-ских ча-стей, что несколь-ко об-лег-чи-ло ма-те-ри-аль-ное по-ло-же-ние се-мьи, так как здесь воз-на-граж-де-ние ему вы-да-ва-лось не день-га-ми, а про-дук-та-ми.
Стра-да-ния лю-дей, го-не-ния на Рус-скую Пра-во-слав-ную Цер-ковь, лю-бовь к оте-че-ству при-ве-ли его к ре-ше-нию при-нять сан свя-щен-ни-ка, ко-то-рое окон-ча-тель-но утвер-ди-лось по-сле бе-се-ды с Пат-ри-ар-хом Ти-хо-ном. В фев-ра-ле 1920 го-да Сер-гей Ива-но-вич был ру-ко-по-ло-жен в сан диа-ко-на, а в мае то-го же го-да - в сан свя-щен-ни-ка и на-зна-чен на-сто-я-те-лем хра-ма свя-ти-те-ля Ни-ко-лая в По-кров-ском, на-про-тив По-кров-ской об-щи-ны се-стер ми-ло-сер-дия. Ря-дом с хра-мом был цер-ков-ный дом, в ко-то-ром две ком-на-ты бы-ли от-ве-де-ны на-сто-я-те-лю. Со всей энер-ги-ей пас-ты-ря, толь-ко что всту-пив-ше-го на свя-щен-ни-че-ское по-при-ще, отец Сер-гий взял-ся за де-ло бла-го-устро-е-ния и про-све-ще-ния при-хо-да. Кро-ме бо-го-слу-же-ний он ор-га-ни-зо-вал при хра-ме некое по-до-бие на-чаль-ной шко-лы для при-хо-жан, где в до-ступ-ной фор-ме разъ-яс-нял со-дер-жа-ние Свя-щен-но-го Пи-са-ния, цер-ков-ных служб и учил цер-ков-но-му пе-нию. В 1921 го-ду отец Сер-гий был воз-ве-ден в сан про-то-и-е-рея. Все это вре-мя он про-дол-жал пре-по-да-вать рус-ский язык и ли-те-ра-ту-ру в шко-ле.
В 1922 го-ду вла-сти ста-ли чи-нить пре-пят-ствия тем, кто од-новре-мен-но со слу-же-ни-ем в хра-ме за-ни-мал-ся пре-по-да-ва-тель-ской де-я-тель-но-стью в со-вет-ских об-ще-об-ра-зо-ва-тель-ных учре-жде-ни-ях. На след-ствии в 1937 го-ду про-то-и-е-рей Сер-гий ска-зал, что оста-вил слу-же-ние в хра-ме в 1922 го-ду вви-ду опуб-ли-ко-ва-ния де-кре-та, за-пре-ща-ю-ще-го свя-щен-но-слу-жи-те-лям быть пре-по-да-ва-те-ля-ми. Уй-дя из Ни-коль-ско-го хра-ма, отец Сер-гий слу-жил без за-чис-ле-ния в штат в Ни-коль-ском еди-но-вер-че-ском мо-на-сты-ре, где в это вре-мя слу-жил его то-ва-рищ по ака-де-мии епи-скоп Ни-ка-нор (Куд-ряв-цев).
В 1926 го-ду про-то-и-е-рей Сер-гий ре-шил офор-мить пен-сию по ин-ва-лид-но-сти, что бы-ло свя-за-но с угро-зой но-вой вспыш-ки ту-бер-ку-лез-но-го про-цес-са в лег-ких. Пен-сию по ин-ва-лид-но-сти он по-лу-чал неболь-шую, но оформ-ле-ние его от-но-ше-ний с граж-дан-ской вла-стью поз-во-ли-ло ему из-ба-вить-ся от то-го дву-смыс-лен-но-го по-ло-же-ния, в ко-то-ром он ока-зал-ся, бу-дучи од-новре-мен-но пре-по-да-ва-те-лем со-вет-ской шко-лы и свя-щен-ни-ком в хра-ме; став пен-си-о-не-ром, он вер-нул-ся в клир Мос-ков-ской епар-хии.
В том же го-ду отец Сер-гий был на-зна-чен на-сто-я-те-лем в храм Свя-той Тро-и-цы в Ни-кит-ни-ках в цен-тре Моск-вы. Ос-нов-ное по-ме-ще-ние хра-ма к то-му вре-ме-ни бы-ло за-кры-то, и бо-го-слу-же-ния со-вер-ша-лись в под-кле-ти церк-ви, где был рас-по-ло-жен при-дел в честь Гру-зин-ской ико-ны Бо-жи-ей Ма-те-ри. Пер-вой за-бо-той от-ца Сер-гия бы-ло вос-ста-нов-ле-ние бо-го-слу-же-ния в со-от-вет-ствии с уста-вом, - и со вре-ме-нем бо-го-слу-же-ние здесь ста-ло со-вер-шать-ся так, как оно со-вер-ша-ет-ся в мо-на-сты-рях. Пе-лись и чи-та-лись все по-ло-жен-ные сти-хи-ры.
Это яв-ле-ние бы-ло ха-рак-тер-но и для неко-то-рых дру-гих хра-мов Моск-вы, где на-сто-я-те-ля-ми ока-зы-ва-лись рев-ност-ные и неле-ност-ные пас-ты-ри. В эпо-ху бес-по-щад-ных го-не-ний для мно-гих ве-ру-ю-щих ста-ла оче-вид-на осо-бая зна-чи-мость мо-лит-вы, и преж-де все-го - мо-лит-вы цер-ков-ной. Мо-лит-ва ока-зы-ва-лась за-ча-стую са-мым на-деж-ным пу-тем ко спа-се-нию и един-ствен-ной огра-дой, под-держ-кой и за-щи-той сре-ди го-не-ний, бед и ис-ку-ше-ний. Во-круг Тро-иц-ко-го хра-ма со-брал-ся креп-кий при-ход. Здесь все при-хо-жане де-ла-ли са-ми - пе-ли, при-слу-жи-ва-ли в ал-та-ре, чи-та-ли за бо-го-слу-же-ни-ем. И все это де-ла-лось бес-плат-но. Све-чи при-хо-жане бра-ли са-ми, опус-кая по-силь-ную леп-ту в ящик.
Один из при-хо-жан хра-ма, Ва-си-лий Пет-ро-вич Са-ве-льев (впо-след-ствии ар-хи-манд-рит Сер-гий), так опи-сы-ва-ет бо-го-слу-же-ние в хра-ме: «По-сле ли-тии по-чти все све-чи и лам-па-ды бы-ли по-га-ше-ны и храм по-гру-зил-ся во мрак. Мо-ля-щи-е-ся - их бы-ло немно-го, че-ло-век трид-цать, - се-ли на ска-мьи и си-дя слу-ша-ли по-уче-ние, по-ла-гав-ше-е-ся на этот празд-нич-ный день. По-сле чте-ния по-уче-ния и ка-физм все све-тиль-ни-ки вновь бы-ли за-жже-ны и пев-чие друж-но за-пе-ли пса-лом «Хва-ли-те имя Гос-подне», и не в че-ты-рех сти-хах, как по-ет-ся обыч-но в хра-мах, а пол-но-стью. В этот мо-мент из ал-та-ря вы-шел свя-щен-ник, дер-жа в ру-ках пук го-ря-щих све-чей, ко-то-рые тут же бы-ли роз-да-ны мо-ля-щим-ся. В хра-ме ста-ло свет-ло, теп-ло и бо-га-то. Боль-шие вос-ко-вые све-чи пред ико-на-ми го-ре-ли яр-ко; под-свеч-ни-ки бле-сте-ли зо-ло-том; па-ни-ка-ди-ло си-я-ло от вос-ко-вых све-чей; ти-хо мер-ца-ли раз-но-цвет-ные лам-па-ды; бе-ло-снеж-ные узор-ча-тые по-ло-тен-ца неж-но об-ле-га-ли тем-ные ли-ки ста-рин-ных икон; ли-ца мо-ля-щих-ся све-ти-лись ра-до-стью, а пев-чие друж-но, оби-ход-ным мос-ков-ским рас-пе-вом про-дол-жа-ли петь сти-хи хва-леб-но-го псал-ма. “Иже по-ра-зи язы-ки мно-ги и из-би ца-ри креп-ки”, - пе-ли вдох-но-вен-но на од-ном кли-ро-се, и столь же вдох-но-вен-но про-дол-жал дру-гой кли-рос: “Си-о-на ца-ря Амо-рей-ска, и Ога ца-ря Ва-сан-ска, и вся цар-ства Ха-на-ан-ска”.
Окон-чив этот пса-лом, пев-чие с еще боль-шим подъ-емом за-пе-ли дру-гой пса-лом, в ко-то-ром по-вест-ву-ет-ся о том, как ве-лик и чу-ден наш Гос-подь Бог. По окон-ча-нии это-го псал-ма пе-ли ве-ли-ча-ние. По-след-ний раз ве-ли-ча-ние пе-ли все при-сут-ству-ю-щие в хра-ме. Это был мо-мент наи-боль-ше-го мо-лит-вен-но-го подъ-ема. Бы-ло ра-дост-но, так свет-ло, так празд-нич-но, как бы-ва-ет толь-ко на Пас-ху. Даль-ше сле-до-ва-ло чте-ние Еван-ге-лия, в ко-то-ром сло-ва “Сей есть Сын Мой воз-люб-лен-ный” зву-ча-ли как непре-лож-ная, Бо-же-ствен-ная ис-ти-на, оза-ря-ю-щая на-шу жизнь и воз-во-дя-щая нас от зем-ли на небо. Во вре-мя чте-ния пер-во-го ча-са по-чти все све-тиль-ни-ки бы-ли по-га-ше-ны и храм сно-ва по-гру-зил-ся во мрак. Во-круг все стих-ло, и храм на-пол-нил-ся мо-лит-вою. Толь-ко ров-ный и спо-кой-ный го-лос чте-ца на-ру-шал бла-го-го-вей-ную ти-ши-ну и раз-но-сил по хра-му сло-ва псал-мов, ко-то-рые слад-ко за-па-да-ли в раз-мяг-чен-ную ду-шу. За-ко-ны и по-ня-тия чув-ствен-но-го ми-ра, ко-то-рые обыч-но по-ра-бо-ща-ют нас, ку-да-то ис-чез-ли. Вме-сто них рас-кры-лись за-ко-ны и по-ня-тия дру-гой жиз-ни, ду-хов-ной, Хри-сто-вой, ко-то-рая вне вре-ме-ни и про-стран-ства и ко-то-рая чу-дес-но пре-об-ра-жа-ет всех при-кос-нув-ших-ся к ней чи-стым серд-цем. “Яко ты-ся-ща лет пред очи-ма Тво-има, Гос-по-ди, яко день вче-раш-ний, иже ми-мо иде”, - слы-ша-лись в за-тих-шем хра-ме сло-ва псал-мо-пев-ца.
Так, в мо-лит-вен-ной ти-шине за-кон-чи-лась празд-нич-ная утре-ня... Под боль-шие празд-ни-ки со-вер-ша-лись “все-нощ-ные бде-ния”. Это озна-ча-ло, что мы на-чи-на-ли служ-бу око-ло де-ся-ти ча-сов ве-че-ра и окан-чи-ва-ли в пять-шесть утра. Хо-тя внеш-нее убо-же-ство на-ших бо-го-слу-же-ний в та-кие празд-нич-ные дни бы-ло осо-бен-но оче-вид-но, но мы его не ви-де-ли. Теп-ло-та со-бор-ной мо-лит-вы все пре-об-ра-жа-ла, ни-ще-та рас-кры-ва-лась бо-гат-ством, а ду-ши на-ши пре-ис-пол-ня-лись свет-лой ра-до-сти. По окон-ча-нии служ-бы бы-ла брат-ская тра-пе-за. Она бы-ла убо-га, так, кое-что, но и в ней сла-дость ду-хов-ная бы-ла неизъ-яс-ни-мой. Она бы-ла от-зву-ком “ве-че-ри люб-ви” пер-вых хри-сти-ан».
Од-на-ко по-пыт-ка вос-ста-нов-ле-ния бо-го-слу-же-ния на ос-но-ве сле-до-ва-ния бук-ве цер-ков-но-го уста-ва и по-став-ле-ние имен-но его в центр при-ход-ской жиз-ни ока-за-лась не вполне удач-ной. Ар-хи-манд-рит Сер-гий (Са-ве-льев) пи-сал: «Вос-со-зда-ние цер-ков-но-го уста-ва в бо-го-слу-же-ни-ях не мог-ло быть про-стым ко-пи-ро-ва-ни-ем то-го, что на-пи-са-но в уста-ве, так как для та-ко-го бо-го-слу-же-ния необ-хо-ди-мы лю-ди, не толь-ко лю-бя-щие устав, но и жи-ву-щие в со-от-вет-ствии с ним. А та-ких лю-дей по-чти не бы-ло...
Про-то-и-е-рей Сер-гий Го-ло-ща-пов это-го не по-ни-мал. Он был убеж-ден, что устав-ное бо-го-слу-же-ние най-дет го-ря-чий от-клик сре-ди ве-ру-ю-щих и под-держ-ка ему бу-дет обес-пе-че-на. Но это-му не суж-де-но бы-ло осу-ще-ствить-ся. Ока-за-лось, что со-вер-ше-ние устав-ных служб с “неустав-ны-ми” людь-ми бы-ло та-ким труд-ным и небла-го-дар-ным де-лом, что да-же и лю-би-те-ли ста-ри-ны не про-яв-ля-ли рве-ния к то-му, чтобы его под-дер-жать. Они за-хо-ди-ли в храм, вы-ра-жа-ли свое со-чув-ствие от-цу Сер-гию, но да-ле-ки бы-ли от то-го, чтобы раз-де-лить с ним его по-все-днев-ные тру-ды.
Един-ствен-ны-ми по-мощ-ни-ка-ми на-сто-я-те-ля в со-вер-ше-нии устав-ных служб и в за-бо-тах о хра-ме бы-ла неболь-шая груп-па мо-ло-де-жи. Но и она бы-ла свя-за-на с ним не столь-ко внут-ренне, сколь-ко внешне.
При-чи-на это-го за-клю-ча-лась в том, что на-сто-я-тель имел на жизнь Церк-ви и на ее бу-ду-щее без-на-деж-но-уны-лый взгляд. Для него вос-ста-нов-ле-ние цер-ков-но-го уста-ва бы-ло са-мо-це-лью. Он смот-рел на жизнь Церк-ви, как на до-го-ра-ю-щую све-чу, в го-ре-сти скло-нив го-ло-ву. Имея та-кой взгляд, он за-мкнул-ся в сво-их устав-ных увле-че-ни-ях и сво-их ду-хов-ных де-тей ста-рал-ся на-пи-тать тем же. Но его ду-хов-ные де-ти бы-ли еще слиш-ком мо-ло-ды, чтобы удо-вле-тво-рить-ся та-кой пи-щей. Для них са-мо по-ня-тие “до-го-ра-ю-щей све-чи” бы-ло чуж-дым. До-го-рать и ча-дить мо-жет все, но не Свя-тая Цер-ковь.
Для мо-ло-дых са-мо-це-лью мог-ла быть толь-ко жизнь во Хри-сте. Вос-ста-нов-ле-ние же стро-го-го устав-но-го бо-го-слу-же-ния бы-ло необ-хо-ди-мо им лишь в той ме-ре, в ка-кой оно эту жизнь по-мо-га-ло утвер-дить.
Это раз-но-мыс-лие меж-ду про-то-и-е-ре-ем Сер-ги-ем Го-ло-ща-по-вым и наи-бо-лее жиз-не-де-я-тель-ной ча-стью об-щи-ны с те-че-ни-ем вре-ме-ни все бо-лее на-рас-та-ло и углуб-ля-лось. А так как про-то-и-е-рей Го-ло-ща-пов не спо-со-бен был пре-одо-леть это раз-но-мыс-лие, то об-щи-на бы-ла об-ре-че-на на рас-пад. Этот рас-пад про-изо-шел до-воль-но быст-ро и со-вер-шен-но неожи-дан-ным об-ра-зом.
В 1927 го-ду мит-ро-по-лит Сер-гий, за-ме-щав-ший то-гда Пат-ри-ар-ше-го Ме-сто-блю-сти-те-ля мит-ро-по-ли-та Пет-ра, на-хо-див-ше-го-ся в за-клю-че-нии, об-ра-тил-ся к ве-ру-ю-щим с воз-зва-ни-ем, ко-то-рое по-ро-ди-ло в цер-ков-ной жиз-ни глу-бо-кое вол-не-ние.
Часть цер-ков-но-го об-ще-ства осу-ди-ла мит-ро-по-ли-та Сер-гия и от-ко-ло-лась от него. В чис-ле непри-ми-ри-мых про-тив-ни-ков его ока-зал-ся и на-сто-я-тель Гру-зин-ской об-щи-ны про-то-и-е-рей Сер-гий Го-ло-ща-пов...»
В кон-це два-дца-тых го-дов на-ча-лась но-вая вол-на го-не-ний на Рус-скую Пра-во-слав-ную Цер-ковь. 30 сен-тяб-ря 1929 го-да Тро-иц-кий храм был за-крыт, а 28 ок-тяб-ря его на-сто-я-тель про-то-и-е-рей Сер-гий был аре-сто-ван и за-клю-чен в Бу-тыр-скую тюрь-му.
11 но-яб-ря сле-до-ва-тель Алек-сандр Ка-зан-ский до-про-сил свя-щен-ни-ка. На за-дан-ные ему во-про-сы отец Сер-гий от-ве-тил та-ким об-ра-зом: «При-над-ле-жа к Дмит-ров-ской груп-пе в си-лу под-чи-не-ния ее мит-ро-по-ли-ту Пет-ру Кру-тиц-ко-му, я ин-те-ре-со-вал-ся толь-ко цер-ков-ной сто-ро-ной их де-я-тель-но-сти, а их по-ли-ти-че-скую физио-но-мию я не пред-став-ляю се-бе до се-го вре-ме-ни. Прав-да, мне ино-гда при-хо-ди-лось зна-ко-мить-ся с их до-ку-мен-та-ми или с до-ку-мен-та-ми их сто-рон-ни-ков, но я как-то, по-мо-е-му, про-гля-ды-вал ан-ти-со-вет-ские ме-ста в них. Во вся-ком слу-чае, я та-ких до-ку-мен-тов, чет-ко ан-ти-со-вет-ских, не пом-ню».
20 но-яб-ря 1929 го-да Осо-бое Со-ве-ща-ние при Кол-ле-гии ОГПУ при-го-во-ри-ло от-ца Сер-гия к трем го-дам за-клю-че-ния в Со-ло-вец-ком ла-ге-ре осо-бо-го на-зна-че-ния.
По при-бы-тии в ла-герь свя-щен-ник сра-зу же был от-прав-лен на об-щие ра-бо-ты на лес-ные раз-ра-бот-ки, на-хо-див-ши-е-ся в глу-бине боль-шо-го Со-ло-вец-ко-го ост-ро-ва, пред-став-ля-ю-ще-го со-бой топ-кое, бо-ло-ти-стое и непри-год-ное для жи-лья ме-сто. На Со-лов-ки он по-пал в то вре-мя, ко-гда там еще не окон-чи-лась эпи-де-мия ти-фа, и по-сле неде-ли ра-бо-ты в ле-су отец Сер-гий тя-же-ло за-бо-лел и был по-ме-щен в цен-траль-ную боль-ни-цу ла-ге-ря.
Здесь вы-яс-ни-лось, что он хо-ро-шо зна-ет ла-тынь и име-ет выс-шее, хо-тя и бо-го-слов-ское, об-ра-зо-ва-ние. По-сле вы-здо-ров-ле-ния на-чаль-ник сан-ча-сти пред-ло-жил свя-щен-ни-ку сдать эк-за-мен на по-мощ-ни-ка ле-ка-ря. Сдав эк-за-мен, отец Сер-гий остал-ся в сан-ча-сти в ка-че-стве по-мощ-ни-ка ле-ка-ря, что по-мог-ло ему вы-жить, несмот-ря на сла-бое здо-ро-вье, в усло-ви-ях ла-ге-ря.
В сан-ча-сти бы-ло мно-го ве-ру-ю-щих, и под боль-шие празд-ни-ки они со-вер-ша-ли бо-го-слу-же-ния, что яв-ля-лось для них боль-шим уте-ше-ни-ем. Од-на-ко служ-бы эти ла-гер-ным на-чаль-ством не раз-ре-ша-лись, и вре-мя от вре-ме-ни адми-ни-стра-ция ла-ге-ря обыс-ки-ва-ла ба-ра-ки, изы-мая все ве-щи и кни-ги, от-но-ся-щи-е-ся к бо-го-слу-же-нию. Так, в ок-тяб-ре 1930 го-да у про-то-и-е-рея Сер-гия бы-ли изъ-яты бо-го-слу-жеб-ные кни-ги, епи-тра-хиль, по-ру-чи, просфо-ры, за-пас-ные Да-ры, икон-ки, ка-диль-ни-ца и ла-дан.
Сра-зу же по-сле аре-ста свя-щен-ни-ка его се-мья бы-ла вы-се-ле-на в ком-на-ту, ко-то-рая яв-ля-лась сто-рож-кой, где ко-гда-то жил один сто-рож, те-перь она бы-ла раз-го-ро-же-на до-ща-ты-ми пе-ре-го-род-ка-ми на че-ты-ре тем-ных и сы-рых ком-на-туш-ки.
Ле-том 1931 го-да про-то-и-е-рей Сер-гий был вы-слан из Со-лов-ков в го-род Ме-зень Ар-хан-гель-ской об-ла-сти. То-гда же в Москве бы-ла аре-сто-ва-на его же-на, ко-то-рая так-же бы-ла со-сла-на в Ме-зень. Усло-вия жиз-ни здесь бы-ли крайне су-ро-вы-ми, ра-бо-та ес-ли и бы-ла, то толь-ко физи-че-ская, ко-то-рая и от-цу Сер-гию, и его жене бы-ла не по си-лам. Жи-ли они, сни-мая про-ход-ную ком-на-ту у не от-ли-чав-ших-ся доб-ро-же-ла-тель-но-стью хо-зя-ев, а кор-ми-лись тем, что уда-ва-лось вы-ру-чить за да-ва-е-мые ими уро-ки и от про-да-жи бу-маж-ных цве-тов, ко-то-рые они на-учи-лись здесь де-лать.
Ле-том 1934 го-да срок ссыл-ки окон-чил-ся и им раз-ре-ше-но бы-ло вы-ехать из Ар-хан-гель-ской об-ла-сти в цен-траль-ную Рос-сию. Они по-се-ли-лись в го-ро-де Му-ро-ме Вла-ди-мир-ской об-ла-сти. Через пол-то-ра го-да им раз-ре-ши-ли пе-ре-се-лить-ся бли-же к Москве, но не бли-же ста ки-ло-мет-ров. Они вы-бра-ли Мо-жайск и по-се-ли-лись здесь. Мо-жайск в то вре-мя был пе-ре-пол-нен людь-ми, вер-нув-ши-ми-ся из ссы-лок и ла-ге-рей, бы-ло труд-но най-ти квар-ти-ру и невоз-мож-но бы-ло най-ти ра-бо-ту. У от-ца Сер-гия в это вре-мя обост-ри-лись его бо-лез-ни и к быв-шим при-ба-ви-лись тро-фи-че-ские яз-вы на но-гах. В 1936 го-ду жене свя-щен-ни-ка Оль-ге Бо-ри-совне раз-ре-ши-ли вер-нуть-ся в Моск-ву. Она устро-и-лась дом-ра-бот-ни-цей, и с это-го вре-ме-ни у се-мьи по-явил-ся неболь-шой, но по-сто-ян-ный за-ра-бо-ток.
По сви-де-тель-ству сы-на, свя-щен-ник в это тя-же-лое вре-мя, ко-гда не ви-де-лось ни-ка-кой пер-спек-ти-вы на улуч-ше-ние об-сто-я-тельств жиз-ни в бу-ду-щем, не толь-ко не па-дал сам ду-хом, но и под-дер-жи-вал всех, кто об-ра-щал-ся к нему за по-мо-щью. В кро-хот-ной ком-нат-ке, ко-то-рую он сни-мал в Мо-жай-ске, отец Сер-гий устро-ил ма-лень-кий ал-тарь и здесь со-вер-шал утрен-ние и ве-чер-ние служ-бы, го-ря-чо мо-лясь за всех страж-ду-щих и го-ни-мых хри-сти-ан.
Про-то-и-е-рей Сер-гий был аре-сто-ван 7 де-каб-ря 1937 го-да во вре-мя со-вер-ше-ния все-нощ-ной в сво-ей кро-хот-ной ком-нат-ке и за-клю-чен в тюрь-му в го-ро-де Мо-жай-ске. На сле-ду-ю-щий день со-сто-ял-ся до-прос.
- Чем вы за-ни-ма-лись, про-жи-вая в Мо-жай-ске? - спро-сил сле-до-ва-тель.
- Про-жи-вая в Мо-жай-ске в те-че-ние двух лет, я ни-где не ра-бо-тал. Пе-ри-о-ди-че-ски я да-вал уро-ки на до-му в Москве.
- Для ка-кой це-ли вы име-е-те об-ла-че-ние и ряд дру-гих цер-ков-ных ве-щей?
- Я ин-те-ре-со-вал-ся и ин-те-ре-су-юсь ар-хео-ло-ги-че-ской и ху-до-же-ствен-ной сто-ро-ной цер-ков-ных ве-щей, и со-би-рал их в те-че-ние всей свой жиз-ни.
- За-ни-ма-е-тесь ли вы неза-кон-ным бо-го-слу-же-ни-ем и где?
- Неза-кон-ным бо-го-слу-же-ни-ем я не за-ни-мал-ся.
- Ка-кую вы ве-ли контр-ре-во-лю-ци-он-ную де-я-тель-ность сре-ди на-се-ле-ния?
- Ни-ка-кой контр-ре-во-лю-ци-он-ной аги-та-ции сре-ди на-се-ле-ния я не вел.
В тот же день был до-про-шен хо-зя-ин до-ма, в ко-то-ром жил отец Сер-гий; он по-ка-зал, что ему при-хо-ди-лось бы-вать в ком-на-те, где жил свя-щен-ник, и ви-деть в ней цер-ков-ное об-ла-че-ние, да-ро-хра-ни-тель-ни-цу, цер-ков-ные со-су-ды, под-свеч-ни-ки, ча-ши, ка-ди-ло, ла-дан, све-чи и уголь для ка-ди-ла. Ис-хо-дя из это-го он по-ла-га-ет, что свя-щен-ник ухо-дил по ве-че-рам с сум-кой и за-ни-мал-ся неза-кон-ным бо-го-слу-же-ни-ем, не воз-вра-ща-ясь на квар-ти-ру по два-три ча-са.
- Что вам из-вест-но о контр-ре-во-лю-ци-он-ной де-я-тель-но-сти свя-щен-ни-ка? - спро-сил сви-де-те-ля сле-до-ва-тель.
- О контр-ре-во-лю-ци-он-ной аги-та-ции свя-щен-ни-ка ска-зать ни-че-го не мо-гу, так как он вел се-бя очень скрыт-но и мне с ним не при-хо-ди-лось раз-го-ва-ри-вать.
На сле-ду-ю-щий день бы-ло со-став-ле-но об-ви-ни-тель-ное за-клю-че-ние, в ко-то-ром го-во-ри-лось: «Бу-дучи до-про-шен-ным в ка-че-стве об-ви-ня-е-мо-го, Го-ло-ща-пов ви-нов-ным се-бя не при-знал, но до-ста-точ-но ули-ча-ет-ся по-ка-за-ни-я-ми сви-де-те-ля».
16 де-каб-ря трой-ка НКВД при-го-во-ри-ла свя-щен-ни-ка к рас-стре-лу. Про-то-и-е-рей Сер-гий Го-ло-ща-пов был рас-стре-лян 19 де-каб-ря 1937 го-да и по-гре-бен в без-вест-ной об-щей мо-ги-ле на по-ли-гоне Бу-то-во под Моск-вой.

Игу-мен Да-мас-кин (Ор-лов-ский)

«Жи-тия но-во-му-че-ни-ков и ис-по-вед-ни-ков Рос-сий-ских ХХ ве-ка Мос-ков-ской епар-хии. Де-кабрь». Тверь, 2004 год, стр. 46-62.

), где располагалась Знаменская мануфактура Полякова. На этой фабрике отец его работал художником по тканям. Вскоре после рождения сына он переехал со всей своей многодетной семьей (было пятеро детей) в село Алексеевское . Сейчас это район Москвы. По причине болезни отец лишился работы, и семья жила в большой нужде. Но нравственная атмосфера была здоровой. Семью объединяла и укрепляла глубокая религиозность. Об этом писал Сергей Голощапов в замечательном очерке, посвященном отцу Иоанну Кронштадтскому :

"Я был еще ребенком, когда в нашем доме впервые узнали о дивном пастыре. Однажды моя мать пришла от своей хорошей знакомой и сказала: "вот, что говорила мне Т. В. В Кронштадте, за Петербургом, есть необыкновенный священник о. Иоанн. Его окружают толпы народа; он раздает деньги бедным, предсказывает будущее и исцеляет больных. Народ окружает его тысячами". Как сейчас помню нашу маленькую квартирку, где весть об о. Иоанне впервые коснулась моего слуха, проникла в сердце, в самую душу и там глубоко запала. О нем говорили часто наши родные и знакомые, о нем неслись печатью и устно новые и новые вести, ходило много толков в народе, и с той же поры мысль об отце Иоанне Кронштадском уже не покидала ни меня, ни всех других членов нашей семьи". Из этих же воспоминаний мы узнаем, что мать в нуждах часто прибегала к молитве и научила своего сына: "Часто заочно моя мать обращалась к нему с горячей просьбой о том или другом деле за нас пред престолом Божиим. При этом говорила она, что замечала, когда о чем попросит его, то исполняется. Этой заочной просьбе к нему она и меня научила. И пишущий эти строки сам много раз просив о чем-либо заочно молитв о. Иоанна, получал желаемое".

С ранних лет Сережа отличался большой религиозностью, пел в церковном хоре и прислуживал в алтаре. Преподаватель Закона Божия в начальной школе, видя благочестивое настроение мальчика и учитывая бедность семьи, порекомендовал родителям отдать Сергея в Заиконоспасское духовное училище , где обучение было бесплатным.

После закрытия Семинарии, пошёл работать в среднюю школу (быв. гимназия Баумерт) преподавателем русского языка и литературы. Положение в школе было отчаянным: дров для отопления не было, учителя и ученики сидели на занятиях в верхней одежде, чернила замерзали. Во время уроков случались голодные обмороки и у учеников и у педагогов. К счастью, Сергею Ивановичу предложили читать лекции на курсах Политпросвета в одной из воинских частей (ВОХРа). Там платили не деньгами, которые уже ничего не стоили, а выдавали солдатский паек (хлеб, крупу, воблу). Это спасало от голодной смерти. С закрытием семинарии семью Сергея Ивановича выселили из казенной квартиры при семинарии - сначала на улицу, потом дали маленькую комнату в коммунальной квартире на Сретенке. В доме, несмотря на зимнее время, не было ни отопления, ни освещения. В качестве отопительного прибора посреди комнаты стояла небольшая железная печка, которую топили сначала мебелью, а затем книгами. Но больше чем от земных лишений, которые коснулись его семьи, Сергий Иванович страдал от тех жестоких гонений, которые воздвигла богоборческая власть на Церковь. С детства всем сердцем приняв православную веру, будучи глубоко церковным человеком, он испытывал внутреннее желание стать на защиту попираемых святынь. В нем родилось желание стать священником. Вопрос о рукоположении был решен после беседы со Святейшим Патриархом Тихоном.

Причислен к лику святых новомучеников Российских постановлением Священного Синода 27 декабря года для общецерковного почитания.

Труды

1. Голощапов С., Апостол Христов, (Личные воспоминания об отце Иоанне Кронштадском), - Московские Церковные ведомости, 1910, N 48, с. 857-58, 860.
2. "Радостная песнь Боговоплощения (Размышление пред праздником Рождества Христова)" - Душеполезное чтение, 1905, ч.3, N12, с. 627-632.

Публикации

• Голубцов С.А., протодиак. Мученики и исповедники из корпорации Московской Духовной Академии начала ХХ века, пострадавшие от безбожной власти в 1920-1930-х годах. Архив ПСТБИ. Машинопись.
• Дубинский А.Ю. Московская Духовная Семинария: Алфавитный список выпускников 1901-1917 годов (генеалогический справочник). М.: Прометей, 1998.
• Голубцов Сергий, Голощапов Павел. Исповедник и мученик протоиерей Сергий Голощапов. М., 1999.
• Сергий (Савельев), архим., Далекий путь, М., 1998.

Использованные материалы

• БД ПСТГУ "Новомученики и исповедники Русской Православной Церкви XX века"
• Житие на сайте Православие.ру
• Игум. Дамаскин (Орловский). «Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века Московской епархии. Декабрь» Тверь, 2004 год, стр. 46-62.