Родился государственный деятель, дипломат, меценат и коллекционер николай петрович румянцев. Николай петрович румянцев Николай петрович румянцев

- (1754—1826), граф, государственный деятель и дипломат, канцлер (с 1809), почетный член Петербургского АН (1819). Сын П. А. Румянцева. Получил домашнее образование. В 1770 х гг. жил в Петербурге, состоял при дворе великого князя Павла… … Энциклопедический справочник «Санкт-Петербург»

- (1754 1826) граф, российский государственный деятель, дипломат. Сын П. А. Румянцева Задунайского. В 1807 14 министр иностранных дел, в 1810 12 председатель Государственного совета. Собрал коллекцию книг и рукописей (т. н. Румянцевский музей) … Большой Энциклопедический словарь

Румянцев (Николай Петрович, 1754 1826) старший сын графа П. А. Р. Задунайского. Образование, вместе с братом своим, Сергеем Петровичем (см.), он получил первоначально самое поверхностное; в 1772 1773 годах находился при дворе Екатерины II , а… … Биографический словарь

Граф, русский государственный деятель, дипломат. Сын П. А. Румянцева Задунайского. В 1776‒1795 на придворной и дипломатической службе. С 1801 член Государственного совета, сенатор. В 1807‒1814… … Большая советская энциклопедия

- (1754 1826), граф, государственный деятель и дипломат, канцлер (с 1809), почетный член Петербургского АН (1819). Сын П. А. Румянцева. Получил домашнее образование. В 1770 х гг. жил в Петербурге, состоял при дворе великого князя Павла… … Санкт-Петербург (энциклопедия)

Румянцев, Николай Петрович - РУМЯНЦЕВ Николай Петрович (1754 1826), граф, российский государственный деятель, дипломат. Сын П.А. Румянцева. В 1807 14 министр иностранных дел, в 1810 12 председатель Государственного совета. Собрал коллекцию книг и рукописей (так называемый… … Иллюстрированный энциклопедический словарь

- (1754 1826), граф, государственный деятель, дипломат, коллекционер и меценат. Сын П. А. Румянцева Задунайского. В 1807 14 министр иностранных дел России, в 1810 12 председатель Государственного совета. Глава так называемого Румянцевского кружка,… … Энциклопедический словарь

Памятник Н.П.Румянцеву в Гомеле Николай Петрович Румянцев (3 апреля 1754 3 января 1826) граф, государственный деятель Российской империи, меценат, коллекционер. Сын великого военачальника Петра Александровича Румянцева. Содержание 1 Биография … Википедия

- (граф, 1754 1826) старший сын графа П. А. Р. Задунайского. Образование, вместе с братом своим, Сергеем Петровичем (см.), он получил первоначально самое поверхностное; в 1772 1773 гг. находился при дворе Екатерины II, а затем вместе с бароном… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Книги

• Переписка государственного канцлера графа Н. П. Румянцева с московскими учеными. С предисловием, примечаниями и указателем Е. В. Барсова. , Румянцев Николай Петрович. Книга представляет собой репринтное издание 1882 года. Несмотря на то, что была проведена серьезная работа по восстановлению первоначального качества издания, на некоторых страницах могут…

ПОРТРЕТЫ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИХ ДЕЯТЕЛЕЙ

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КАНЦЛЕР РОССИИ, ГРАФ Н.П. РУМЯНЦЕВ

В.Ф. МОЛЧАНОВ

Научно-исследовательский отдел рукописей Российская государственная библиотека

Статья посвящена истории жизни и деятельности П.А. Румянцева (1725-1796), полководца и дипломата, и его сына Н.П. Румянцева (1754-1826), Государственного канцлера, известного в России дипломата.

Деятельность рода Румянцевых в области внешней и внутренней политики России - ярчайший раздел отечественной и мировой истории.

Имена знаменитого сподвижника Петра I, дипломата, военного деятеля Александра Ивановича Румянцева (1680-1749), блистательного полководца, учителя А.В. Суворова, фельдмаршала Петра Александровича Румянцева (1725-1796), Государственного канцлера, первого председателя Государственного совета России Николая Петровича Румянцева (1754-1826), почти 150 лет постоянно присутствовали в посланиях и рескриптах правителей разных стран, дипломатической переписке, международных трактатах.

В их честь слагали гимны, писали стихи, рисовали картины знаменитые художники, устраивали приемы и парады войск европейские императоры и короли. Европа присваивала им высокие награды и знаки отличия.

Нередко злые языки распространяли о них порочащие слухи, завидуя таланту и удачливости, при этом не задумываясь о том, какой огромной тяжести труд и колоссальный груз ответственности вынесли на своих плечах Румянцевы, заботясь о благе Отечества.

Ярчайшие личности, события, дела минувших дней со временем, к сожалению, забываются. Часто о них напоминают лишь сухие справочные сведения да редкие, малодоступные издания столетней давности. Вместе с тем, обращение к историческому прошлому, понимание его, удачное применение уроков истории в жизни становится важнейшим индикатором уровня развития цивилизации. «И в самом деле, разве нельзя судить о каждой эпохе по тому, как она оценивает истекшее, - справедливо полагает современный исследователь В.М. Каиров, - какие из него извлекает уроки, что не просто собирает, айв действительности наследует из него, каким ценностям отводится приоритетное место»1.

В начале XIX в. известный поэт, редактор «Московских ведомостей», князь П.И. Шаликов посвятил графу Н.П. Румянцеву символические строки:

«Но дух великий Твой не ведает предела В парении своих полезных Свету дум!»2

Величие духа Николая Петровича Румянцева проявилось в том, что следуя семейным традициям, примеру знаменитых предков, он все свои благородные душевные качества, знания, природный талант посвятил одной цели - приумно-

жению благ и славы Отечества. Свято чтя исконно румянцевский фамильный принцип: «В службе - честь!» - Николай Петрович с молодых лет мечтал и готовился к дипломатической карьере, увлекаясь при этом историей России3.

В 1781 г. благодаря содействию секретаря Екатерины И, члена Коллегии иностранных дел, графа А.А. Безбородко, Н.П. Румянцев получил первое дипломатическое назначение4. Согласно указу императрицы он направлялся во Франк-фурт-на- Майне в ранге чрезвычайного посланника и полномочного министра при Курфюрстском округе Нижнего Рейна и принцах ближайших округов5.

Европа переживала сложный и противоречивый период в своем развитии, используя сложившуюся ситуацию, Екатерина II приступила к исполнению цели, намеченной с первых лет ее царствования - играть ведущую роль в европейских делах. Чувствуя силу России, во главе которой она стояла, Екатерина II выступила не только в роли посредника, но и гаранта мира в Германии, положив конец войне за баварское наследство между Пруссией и Австрией.

Дипломат Румянцев вел себя соответствующим обстановке образом. Как минимум раз в год, он наносил визиты многочисленным немецким принцам и князьям, прусскому королю Фридриху II, австрийскому императору. Н.П. Румянцев держал себя независимо, часто ссорился с иностранными посланниками даже из-за мелочей придворного этикета, не допуская ни малейшего несоблюдения чести и достоинства России. Усердие его вызывало ненависть сторонников Пруссии, сам Фернанд II называл русского дипломата «бешеным», раздражался даже при упоминании имени Румянцева. О всех перипетиях своей службы, наблюдениях за жизнью и деятельностью влиятельных лиц, иностранных представителей, граф в мельчайших подробностях сообщал в Петербург. В 1783-1786 гг. Н.П. Румянцеву дважды удалось блокировать попытки Австрии и Пруссии дестабилизировать ситуацию в Германии и ослабить позиции России в регионе6.

В 1787 г. развернулась острая борьба вокруг кандидатуры на выборах Майнцского коадьютора7. От того, кто займет этот пост, во многом зависело сохранение стабильности в центре Европы. Русский дипломат, последовательно отстаивая внешнеполитическую линию Екатерины II, соблюдал сформулированный им в эти годы принцип: « В Германии слабые всегда вдут за сильными!» Благодаря усилиям Н.П. Румянцева, несмотря на противодействия прусских и австрийских дипломатов, эту должность занял Дальберг, один из самых авторитетных и мудрых политиков.

После 8 лет пребывания за Границей, в 1789 г. Н.П. Румянцеву был предоставлен отпуск. В Петербурге графа приняла Екатерина II, одобрившая его усилия по защите внешнеполитических интересов России в Европе. Однако, начавшаяся революция во Франции, внезапная смерть 20 февраля 1790 г. австрийского императора Иосифа II заставили Н.П. Румянцева срочно вернуться во Франк-фурт-на- Майне.

Началась новая эпоха. Французская монархия, стесненная финансами, внутриполитическим кризисом, теряла свой международный престиж. Накануне краха она пыталась «выстроить» межгосударственные хитросплетенные отношения, еще более в них запутываясь. Европейские державы, поочередно перелистывая страницы истории своей суетливой борьбы за гегемонию на континенте и первенство в решении проблем международной жизни, неуклонно и уже неотвратимо приближались к жестокому кровопролитию.

В сложных и противоречивых событиях, происходивших в конце XVIII в. на континенте, активно участвовал, верно служа России, и Н.П. Румянцев. Он не только внимательно следил за ходом работы избирательных сеймов «Священной римской империи»8, но и проводил многочисленные приемы, деловые встречи, тратя на их организацию личные средства. Стремление отдать даже фамильные сбережения в дело приумножения славы Отечества, отличало род Румянцевых и особо Николая Петровича, прославившего в отечественной истории также и своим меценатством и благотворительностью.

Русский посланник постоянно наносил визиты в Кобленц и Вормс, где после падения Бастилии с 1789 г. расположилась французская эмиграция во главе с братьями короля Людовика XVI. Н.П. Румянцев, исполняя роль посредника между Екатериной II, герцогом Прованским (будущим королем Людовиком XVIII), герцогом д’Артуа (будущим королем Карлом X) и принцем Кондэ, не упускал из-под контроля ситуацию в Берлине. В многом благодаря его таланту, российской дипломатии удалось раскрыть планы Пруссии, пытавшейся навязать Екатерине II свои внешнеполитические условия, расчленить Польшу, главенствовать в Европе9.

Неудачные дипломатические игры с Россией, страх перед французской революцией послужили толчком для тайных переговоров между Берлином и Веной о сближении против западного соседа. Каждая из сторон, заключая союзный договор, надеялась принять участие в разделе Франции. Свои заботы, видение происходивших событий, направленность российского внешнеполитического курса весьма определенно и недвусмысленно выразила Екатерина II: «Я ломаю голову, чтобы подвинуть венский и берлинский двор в дела французские... У меня много предприятий неоконченных, и надобно, чтобы они были заняты и мне не мешали»10.

В апреле 1792 г. Франция объявила войну Австрии и Пруссии, на стороне которых выступили французские эмигранты. Принц Кондэ с 35 тыс. соратников присоединился к австрийской армии, остальные эмигранты вошли в состав прусской армии под командованием герцога Брауншвейгского. Обо всех происходивших событиях подробно сообщал в своих донесениях императрице Н.П. Румянцев, неоднократно просивший ее разрешения участвовать в боевых действиях. Просьба графа была удовлетворена, и с октября 1792 г. он направлял свои письма Екатерине II уже из действующей армии герцога Брауншвейгского.

Успехи Н.П. Румянцева были замечены в Петербурге. В ноябре 1792 г. за «усердие и радение... искусство в делах, опытами доказанное» Екатерина II наградила его орденом Св. Александра Невского11.

В 1793-1794 гг. Н.П. Румянцев находится при дворе прусского короля во Франкфурте-на-Майне в должности полномочного министра, а также представителя императрицы при регенте, герцоге Прованском - в Вестфалии. Бурные события в Пруссии на протяжении всей его четырнадцатилетней дипломатической миссии во Франкфурте-на-Майне, особенно после ее выхода из войны с Францией, сменились затишьем. Николай Петрович направил в Россию, в которой не был со времен краткого отпуска почти 6 лет, прошение об увольнении со службы. Екатерина II удовлетворила его просьбу.

Основное внимание русской дипломатии в это время приковано к событиям в Польше, где вспыхнуло восстание под руководством бригадного генерала, участника войны за независимость Северной Америки (1775-1783) Т. Костюшко. Повстанцы напали на российские воинские части, заставив их покинуть Варшаву.

Когда исчерпывают свои возможности дипломаты, на первые роли выходят полководцы. Разрешение кризиса Екатерина II поручила отцу Николая Петровича фельдмаршалу П.А. Румянцеву. Назначение буквально вызвало восторг общественности, особенно в войсках. Воспитанники и сослуживцы Петра Александровича боевые генералы A.B. Суворов, граф М.Ф. Каменский, князь

А.А. Прозоровский, граф А. В. Гудович, разработав общую стратегию и тактику, в кратчайшие сроки решили польскую проблему. Европейские державы, препятствовавшие славянскому объединению, подстрекавшие и поддерживавшие восставших, не решились на открытые военные действия против России.

Высокая оценка хода польской кампании, ее участников и лично П.А. Румянцева содержится в письме Екатерины II к фельдмаршалу от 4 января 1795 г.12 (см. прил. 1): «Пребываем Вам с императорской Нашей милостью всегда благосклонны». Императрица заканчивала свое послание словами: «Всевышний да укрепит вас на продолжение служения вашего Нам благоугодного и отечеству полезнаго»13.

К сожалению, благим пожеланиям Екатерины II не суждено было сбыться. Выдающийся военачальник завершил свой последний ратный труд. Все, что мог сделать, заботясь о славе России, П.А. Румянцев уже совершил. 8 декабря 1796 г. фельдмаршал П.А. Румянцев ушел из жизни. Всего лишь на 1 месяц Великий Полководец пережил Великую Императрицу.

Приблизительно в то же время, получив извещение об отставке, Н.П. Румянцев прибыл в Петербург с твердым намерением не возвращаться в Германию. Однако на этом дипломатическая карьера графа не заканчивалась. Вершины были еще впереди. Наверное, он не думал о возможных кардинальных переменах в судьбе, работая с 1796 г. в первом департаменте Сената, государственном Заемном банке или Вспомогательном для дворянства банке. Тем более, что в период царствования Павла I он находился в опале из-за придворных интриг, в которых никогда не участвовал и по семейной традиции ненавидел. Еще его дед, Александр Иванович, был осужден на смертную казнь после воцарения в России герцогини курляндской Анны Иоанновны за избиение интригана и казнокрада, брата Бирона - Карла.

После вступления на престол Александра I, а точнее - 21 августа 1801 г., Н.П. Румянцев получил практически одновременно высокие назначения - директора водных коммуникаций империи, министра коммерции и члена Государственного Совета.

Граф Н.П. Румянцев зарекомендовал себя умным, энергичным, администратором крупного масштаба. Он организовал подготовку гидростроителей в Англии и Франции, издание газет «Санкт-Петербургские коммерческие ведомости» и «Виды государственной внешней торговли России», учредил Училище корабельной архитектуры. Под его руководством построены Обводной, Березинский, Вельевский, Ивановский, Мариинский, Свирский, Тихвинский, Северо-Екате-рининский каналы, расчищены для судоходства фарватеры рек Буга, Волхва, Западной Двины, Москвы, Суры, Немана, Упы. Н.П. Румянцев руководил строительством водопроводов в Москве и Петербурге, переоборудованием портов в Риге и Одессе.

Казалось бы, Николай Петрович, занимаясь финансовыми, организационнохозяйственными вопросами, внутренними проблемами России, от внешней политики далек. Однако 12 февраля 1808 г. последовал императорский указ Сенату о назначении графа Румянцева министром иностранных дел с «...оставлением при всех прочих должностях, на него возложенных».

В тяжелейшей для России ситуации вступал на новый пост Н.П. Румянцев. Царское правительство практически одновременно вело три войны: русско-турецкую (1806-1812) на юге, русско-прусско-французскую (1806-1807) на западе, русско-шведскую (1808-1809) на севере. Международная обстановка требовала взвешенности, решительности, тонкости, безошибочности и скоординированности действий внешнеполитического ведомства. Его руководитель предвидел и неоднократно предупреждал в письмах российских военачальников и политиков, что рано или поздно Франция объявит войну России. Выступая за сотрудничество с Наполеоном, Н.П. Румянцев стремился не только не допустить изоляции России на международной арене, но и расширить круг ее союзников в случае резкого обострения отношений. В этой связи важное значение Николай Петрович придавал подготовке и проведению личной встречи императоров Наполеона I и Александра I, которые состоялись 27 сентября - 14 октября 1808 г. в Эрфурте.

Николай Петрович вел дипломатические переговоры, разрабатывал совместно с министром иностранных дел Франции Ж.Б. де Шампаньи проекты документов по обсуждавшимся вопросам. Результатом встречи явилось подписание Эрфуртской союзной конвенции между Россией и Францией, на какой-то период смягчившей "отношения не только с Наполеоном I, но и с другими европейскими государствами.

За короткий период с октября 1808 г. по август 1809 г. русский министр нанес дипломатические визиты в Эрфурт, Париж, Мадрид, Турку, Бордо, Гельсингфорс

и Стокгольм. Можно представить себе, какие трудности и физическое напряжение пришлось преодолеть Н.П. Румянцеву, совершившему в начале XIX в. в сжатые сроки столь дальние поездки.

Особенно удачным, принесшим европейскую славу графу Румянцеву, стал визит в Швецию в июле-сентябре 1809 г. В ходе переговоров, продолжавшихся более месяца, сторонам удалось достичь компромисса. 5 сентября 1809 г. в Фридрихсгаме был подписан мирный договор, завершив тем самым русско-швед-скую войну 1808-1809 гг., последнюю в истории двух государств. В тексте договора отмечалось: «Во имя Пресвятыя и Нераздельныя Троицы Его Величество Император Всероссийский и Его Величество Король Шведский, одушевляемы равномерным желанием прекратить бедствия войны доставлением выгод мира и возстановить связь и доброе согласие между их державами, избрали для сего Своими полномочными, а именно: Его Величество Император Всероссийский - графа Николая Петровича Румянцева, своего действительного тайного советника, члена государственного совета, министра иностранных дел, министра коммерции, сенатора, действительного камергера, орденов Святого Андрея, Святого Александра Невского, Святого Владимира большого креста и Святыя Анны первых классов, Французского Почетнаго Легиона Большаго Орла, Королевских Прусских Чернаго и Краснаго Орла и Голландского Союза кавалера.., а Его Величество Король Шведский барона Курта Лудвича Богислава Христофа Стединга...»14.

Граф Румянцев и барон Стединг подписали этот исторический документ, урегулировавший отношения между двумя странами. Многие современники Николая Петровича отмечали, что он вел переговоры с большим талантом и мудростью, благодаря которым к Российской Империи присоединена Финляндия. Однако главный стратегический результат заключался в том, что русские дипломаты, последовательно решая внешнеполитические проблемы, снимали или ослабляли напряженность у границ отечества. Именно за эти заслуги 7 сентября 1809 г. Н.П. Румянцеву присвоено звание Государственного канцлера России15.

В январе 1810 г. завершилось преобразование Государственного совета, высшего законосовещательного учреждения Российской Империи. Он состоял из четырех департаментов (законов, гражданских и духовных дел, государственной экономии, военного) и предусматривал рассмотрение законопроектов перед утверждением Александром I. Вскоре Н.П. Румянцев, в дополнение к имевшимся должностям и званиям, стал первым председателем Государственного совета.

Однако главной заботой канцлера оставалась внешняя политика. Наполеоновские войны (1799-1812), результатом которых явился захват практически всей континентальной Европы, свидетельствовали о нависшей угрозе общеевропейской войны против России. Ослепленный успехами на полях сражений, возмущенный самим существованием России, Наполеон I на официальном приеме 15 августа 1811 г. не говорил, а буквально кричал русскому послу А. Б. Куракину: «Вы рассчитываете на союзников. Где они?... Весь континент будет против вас!»16

Интересную информацию о напряженности и нюансах предвоенных отношений между Россией и Францией содержит в себе донесение А.Б. Куракина17 от 24 апреля 1812 г. канцлеру Н.П. Румянцеву. Русский посол дословно передает содержание его переговоров с Наполеоном I. Ввиду важности и малоизвестности этого документа, мы приводим полный его текст18 (см. прил. 2).

Упомянутое донесение А.Б. Куракина, как и множество других, направленных царю и канцлеру, свидетельствуют о полной неосновательности распространившихся при дворе слухов о тайном сговоре Н.П. Румянцева с Наполеоном I.

В действительности, как справедливо полагают историки, предпринятая Францией «...дипломатическая подготовка войны с Россией не увенчалась успехом, в то время как мероприятия русской дипломатии оказались весьма эффективными»19. К их числу бесспорно следует отнести подписание 16 мая 1812 г. мирного договора с Османской империей, завершившего русско-турецкую войну 1806-

1812 гг. Александр I получил возможность использовать 52-тысячную молдавскую армию против Наполеона I.

Вскоре при посредничестве Швеции удалось восстановить дипломатические отношения и подписать 6 июля 1812 г. Эребрусский мирный договор между Россией и Великобританией. Стороны договорились также о взаимодействии в войне с Францией.

Долгое время основой французской внешней политики являлся союз с Испанией, направленный против колониального преобразования Англии, обеспечивший надежность тылов. Русской дипломатии удалось и здесь ослабить позиции Наполеона I. Переговоры с испанской делегацией в июле 1812 г. вел лично канцлер Н.П. Румянцев. 8 июля 1812 г. в Великих Луках стороны подписали договор о союзе против Франции. Россия и Испания объявили о намерении вести войну против Наполеона I и оказывать друг другу помощь.

Таким образом, усилиями графа Н.П. Румянцева, руководимого им министерства иностранных дел, Россия не только избежала международной изоляции, весьма реальной угрозы ведения нескольких войн одновременно, но и смогла найти союзников в борьбе с Наполеоном I в его тылу, сформировать против него коалицию. Конечно, недруги России таких энергичных и эффективных действий не ожидали и простить их канцлеру Румянцеву не могли.

Заключение русско-испанского договора по сути стало последним крупным достижением в дипломатической карьере Н.П. Румянцева. Чрезвычайно напряженная работа, постоянно направленные против него интриги, чудовищное обвинение в предательстве интересов России и даже шпионаже в пользу Франции подорвали его здоровье.

В августе 1812 г. канцлера Румянцева, едва выздоровевшего после паралича, активно пытались отстранить от должности, пользуясь своим влиянием и связями при дворе, одновременно и «русские англичане», и «русские немцы», и «русские австрийцы», и просто их русские прислужники. Особенно старались английский посол Каткарт, принцы Ольденбургские, барон Штейн.

Александр I занял двойственную позицию. С одной стороны, он твердо заявлял, что великолепно знает о верности отечеству графа Николая Петровича и что «не может напрасно пожертвовать верным и преданным ему лицом»20, с другой - он практически отстранил канцлера от внешней политики и не отвечал на его послания и донесения.

Русское общество на рубеже XVIII-XIX вв. в лице пока лишь немногих своих представителей - только начинало осознавать необязательность совпадения блага государя-правителя и страны. Н.П. Румянцев, убедившись в этом на собственном богатом опыте, принадлежал к их числу.

Причины удаления Н.П. Румянцева от активной государственной деятельности в 1813 г. некоторые авторы объясняли ухудшением состояния его здоровья, последовавшего в результате пережитого морального потрясения из-за нападения

24 июня 1812 г. Франции на Россию. Данные объяснения односторонни и не раскрывают основной причины. Дело в том, что не желая проводить взвешенную линию, намеченную для внешней политики России канцлером Румянцевым, Александр I мешал ему вести дело, лично сносясь за его спиной с иностранными государствами. В то же время, зная международный авторитет и значение личности Н.П. Румянцева, император не решался сместить его, чтобы не продемонстрировать перед Европой непоследовательность своего внешнеполитического курса. «Поэтому, оставляя Румянцева формально во главе МИД, - как отмечает

В.В. Похлебкин, - уже с августа 1812 г. ввел в руководство... министерством лично преданного ему статс-секретаря, масона и австрийского агента Карла-Ро-берта Нессельроде, назначенного на странную, но достойного этого чиновника должность докладывающего по всем делам иностранного департамента»21. Работал Государственный канцлер, аппарат министерства, дипломаты, а Нессельроде докладывал Александру I. Понимая всю курьезность ситуации, Николай Петрович в апреле 1813 г. обратился с письмом к императору с просьбой об увольнении от службы, при этом добавив: «Не лета и не болезнь из оной меня выводят, а

необходимость, что продолжаю быть Государственным Канцлером, когда отлучен пребываю от участия и ведения государственных дел»22.

Ответа не последовало. Александр I не отвечал и на неоднократные последующие обращения государственного деятеля, который по сути спас Россию и его, как правителя, на дипломатическом фронте. Удивительная случайность или воля Провидения, но письмо Н.П. Румянцева совпадает с датой смерти героя Отечественной войны 1812 г. фельдмаршала М.И. Кутузова, от которого, после изгнания французов из пределов России, также хотел освободиться Александр I.

В истории не раз повторялось небрежение власть придержащих к подлинным героям, гениям и простым труженикам, вынесшим тяжкий крест для спасения чести, достоинства и независимости России. Немногие правители обладали и обладают достаточной основательностью и свободой ума для удачного применения уроков истории в жизнь. Те же, кому это удавалось, навечно вошли в летописи, остались в народной памяти, прославив свое имя и время, в котором жило их поколение.

Мудрый дипломат ясно осознавал происходящее, проявил выдержку, решительность и 11 февраля 1814 г. направил письмо Александру I, в котором уведомлял его о том, что устраняется от дел и передает их старшему после себя по должности. По существу это был протест Н.П. Румянцева против укрепления в главном внешнеполитическом ведомстве России одной из наиболее одиозных фигур среди иностранцев, когда-либо находившихся на российской государственной службе. Нессельроде, проигнорировавший интересы России на Венском и Веронском конгрессах, итогом деятельности которого стала печальная Крымская война и дипломатическая изоляция России, начал исполнение своих черных планов23 устранения Н.П. Румянцева от управления империей.

Лишь только 1 августа 1814 г. последовал указ Сенату об увольнении Н.П. Румянцева с витееватой благодарственной записью, милостями и выражением надежды, что граф не откажется быть полезным отечеству своими познаниями и опытностью.

Освобождение от государственной службы не изменило принципов и планов Николая Петровича. Приумножение благ и славы Отечества по-прежнему, как в молодости - его путеводная звезда.

Сразу же после отставки граф Румянцев «собрал все подарки, которые он получил от царствующих особ, и продал... вырученную сумму, простиравшуюся до миллиона, пожертвовал в комитет о раненых»24. В Киеве на свои средства он учредил Инвалидный дом. Вдохновленный высоконравственными деяниями Н.П. Румянцева поэт посвятил ему замечательные и правдивые строки:

«Бесценный памятник! Не в пышной пирамиде,

Не в гордых надписях, изысканных словах.

Он в благодарнейших, утешенных сердцах»25

Имея опыт организации первой русской кругосветной экспедиции И.Ф. Крузенштерна, Н.П. Румянцев финансирует путешествия на Камчатку (1816), в Северную Америку (1817). В 1815 г. он снаряжает экспедицию O.E. Коцебу на паруснике «Рюрик» для отыскания северо-восточного морского прохода, продолжавшуюся четыре года, удивившую и восхитившую современников. И.Ф. Крузенштерн писал, что организация экспедиции O.E. Коцебу, которую даже испытанные мореходы англичане считали невозможной, снискало графу Румянцеву мировую славу. Неслучайно O.E. Коцебу первый из открытых им островов назвал именем Николая Петровича Румянцева.

Столь же целенаправлены и научные интересы Н.П. Румянцева в истории, палеографии, археологии, этнографии, о которых A.A. Кочубинский писал, что они «... тяготели к одной центральной точке - к отечествоведению»26. Он сам ездил по России, покупал рукописи в Волоколамске, Гомеле, Старице, Ржеве, Нижнем Новгороде. Разыскивал славянские надписи в Орше, на Кавказе и в

Крыму. Организовывал этнографические экспедиции по Крыму и Кавказу (1819), прибалтийским губерниям (1820), славянским странам (1821-1824).

Многогранна благотворительная деятельность Н.П. Румянцева, которая воспитывала, укрепляла в обществе уважение к науке и любовь к России.

Н.П. Румянцев выделял средства на обучение талантливой молодежи. Значительные суммы перечислены им Киевской духовной академии для поощрения воспитанников, занимавшихся отечественной историей. В 1815-1819 гг. на средства Н.П. Румянцева учился в Петербургской духовной академии сын Могилевского священника Иван Иванович Григорович, впоследствии один из самых активных и близких его соратников, которому Николай Петрович помогал подготовить и издать в 1824 г. первый выпуск «Белорусского архива древних грамот».

Заслуги Н.П. Румянцева-мецената неоднократно отмечала Императорская публичная библиотека. Так, в 1816 г. отмечен его дар - 17 драгоценных греческих и римских медалей.

Н.П. Румянцев считал необходимым учреждение библиотек во всех городах России и много сделал для реализации своих замыслов. Он вполне понимал важность и значение публичных библиотек для народного образования, опережая в этом, как и во многом другом, свое время.

Несмотря на множественные заботы и обязанности, Н.П. Румянцев всегда находил время для изучения исторического прошлого России. Интерес Румянцева к истории славян пробудился еще в молодые годы. Известно, что в 1777 г. Н.П. Румянцев просил своего отца прислать ему церковные книги, которые могут дополнить летописные сказания. Собирая сведения о славянах, он предпринял попытку написать очерк русской истории. Постепенно в 1790-е гг. начала складываться прославленная коллекция Н.П. Румянцева.

Современники и биографы Н.П. Румянцева назвали первую четверть XIX в. «эпохой Румянцева». В этот бурный исторический период, выдвинувший многих государственных, военных, общественных деятелей, его имя стоит в числе первых. Масштабы его плодотворной деятельности на благо России преодолевали не только границы государств, но и бытовавшие стереотипы. Многим из современников Н.П. Румянцева казалось странным, что близкий к императору сановник, богатый вельможа собирал обрывки пергаментных рукописей, дорожил клочками едва сохранившихся бумаг, на которые мало кто обращал внимание и на которых значились мало кому понятные слова. Но именно эти «листки» увековечили имя Румянцева, который понимал, что центр культуры там, где хранятся рукописи. Кто из его современников мог подумать, что из древних рукописей и книг он составит величественное здание, которое прославит отечественную историю, составит несокрушимый памятник его имени, которым стал Румянцевский музей. Многих талантливых исследователей принял и помог им стать знаменитыми учеными, писателями, художниками, государственными деятелями, основанный Н.П. Румянцевым просветительский центр. Велик их вклад в отечественную и мировую культуру. Новые идеи, которые они дали человечеству, зарождались и в этой лаборатории, которую мы называем Румянцевский музей, а ныне - Российской государственной библиотекой.

Важным этапом в становлении исследовательской деятельности РГБ по изучению славянской культуры стала подготовка к изданию «Дипломатического Собрания Государственных грамот и договоров». Концепцию подобной публикации Н.П. Румянцев предложил Екатерине II еще в 1790 г., но приступить к ее реализации удалось лишь в 1811 г. Канцлер создал творческий коллектив, в котором работали Ф.Р. Аделунг, В.Г. Анастасевич, H.H. Бантыш-Каменский, А.Х. Востоков, И.И. Григорович, митрополит Евгений (Болховитинов), К.Ф. Калайдович, П.И. Кеппен, Ф.И. Круг, И.Н. Лобойко, П.М. Строев и др. Современники называли их «Румянцевским кружком» или «Румянцевской академией». В 1811-1817 гг. Н.П. Румянцев ассигновал 66 тыс. руб. на издание более 1000 трактатов и договоров XIII-XVII вв., отражающих наиболее значимые события славянской истории этого периода. В представлении Александру I он писал: «Уважая

правила строгой бережливости, необходимо нужной в расходах государственных... осмеливаюсь испрашивать... Всемилостивейшее соизволение Вашего Императорского величества, чтобы для напечатания первой части сего издания исчисленную выше сего сумм или сколько потребно будет, употребил я из собственного моего иждивения...»27. Благодаря усилиям Н.П. Румянцева и таланту его соратников в

1813 г. вышла в свет первая часть «единственного на природном языке, - как отмечали авторы, - полного дипломатического собрания государственных грамот и договоров», которое служило «... наставительным пособием в приобретении политических знаний для уразумения истинных польз империи Всероссийской»28.

В том же 1813 г. Н.П. Румянцев представил Академии наук 25 тыс. руб. для публикации русских летописей. Он понимал, что на благородных образцах, которые прославляли летописцы, воспитываются благородные чувства и качества людей. Придавая известности подвиги лучших людей Руси, авторы летописей поддерживали и укрепляли жизненную силу многих поколений своих соотечественников.

Многими печатными изданиями, появившимися на свет на средства Н.П. Румянцева, обогатилась историческая литература. Библиография насчитывает более

20 наименований чрезвычайно ценных сборников, словарей, сочинений различных авторов, изданных при жизни Николая Петровича. Например, такие как «Древние российские стихотворения, собранные Киршей Даниловым», «Законы Великого князя Иоанна Васильевича и судебник царя Иоанна Васильевича, с дополнительными указами и образцами почерков», «Памятники российской словесности XII в. с объяснениями, вариантами и образцами почерков» и многие другие.

Покровительствуя ученым и литературным знаменитостям своего времени, Н.П. Румянцев внес значительные пожертвования на просвещение, развитие российской исторической науки. Академик И.И. Срезневский назвал этот период счастливым временем русской науки.

Прошло 175 лет с того дня, когда закончился земной путь Н П. Румянцева. Он умер 3 (15) января 1826 г. в Петербурге. Похоронен, по его просьбе, в Белоруссии, в любимом, построенном им городе Гомеле, столько раз укрывавшем Николая Петровича от бед и людской несправедливости.

Великий труженик, деятельный патриот Отечества сохранил и оставил нам все, что любил и согревал теплом своей огромной, бескорыстной души.

Живут его традиции, его уникальная коллекция книг и рукописей, жива память о славном Сыне России Николае Петровиче Румянцеве.

ПРИЛОЖЕНИЯ ПРИЛОЖЕНИЕ 1 Переписка императрицы Екатерины II с разными особами

«От Императрицы, к Генералу-Фельдмаршалу Графу Румянцеву-Задунайскому

Граф Петр Александрович!

Предварительно Мы вам сообщили, с каким удовольствием приняли извещение о взятии укреплений Прагских и в вслед за тем о покорении самой Столицы Польской Варшавы оружию Нашему. Получив ныне подробныя донесения о сих знаменитых про-изшествиях, а вместе и о совершенном уничтожении сил мятежнических в руки наши отдавшихся, усматриваем тут и паче следствия добрых и искусных распоряжений начальства усердие и храбрость всех от мала до велика Нам служащих, при помощи Божией столь славными успехами увенчанныя. Мы воздали оным Нашею особливою Монаршею милостию и благопризнанием, как то в росписи у сего приложенной означено; предостав-

ляя вам учинить надлежащее распоряжение и определение о тех чинах, коих произвож-дение зависит от власти Нами вам данной, и коих гласные подвиги достойны особаго уважения.

Всем бывшим действительно на штурме Прагском Штабе и Обер Офицерам, которые туг не получили орденов военнаго Св. Георгия, или Св. Владимира, жалуем золотые знаки для ношения в петлице на ленте с черными и желтыми полосами, с тем, что в пользу награждаемого таковым знаком убавляются три года из числа лет положенных для залуження военнаго Ордена. Равным образом сию убавку в сроке к получению Ордена военнаго распространяем и на тех, кои за заслуги их при помянутом Прагском штурме пожалованы Кавалерами Ордена Св. Владимира.

Что касается до нижних чинов и рядовых, как в сем штурме мужественно подвизавшихся, так и прочих, кои в течении действий оружия Нашего на укрощение мятежа в Польше произведенных находилися в разных сражениях, Всемилостивейшее уважая их усердие, храбрость воинству Российскому сродную, и многие труды ими подъятые, жалуем всем таковым, разумея и тех, которые в войсках под начальством Генерала Репнина в различных противу неприятеля сражениях действительно находилися, серебреныя медали с надписью за Труды и Храбрость для ношения в петлице, на красной ленте, которыя по зделании и собрании ведомостей велено от нас доставить немедленно.

Отдав таким образом справедливость подчиненным, обращаем внимание Наше на труды подъятые вами в распоряжениях дел по главному начальству на вас возложенному, коим предуспели вы и в толь краткое время исполнить наши предположения с толикою славою и пользою. Признание Наше к заслугам вашим засвидетельствовали Мы в указе Сенату Нашему данном и в списке у сего приобщаемом.

Всевышний да укрепит вас на продолжение служения вашего Нам благоугодного и отечеству полезнаго. Пребываем вас с Императорскою Нашею милостию всегда благосклонны.

Екатерина

ПРИЛОЖЕНИЕ 2

Донесение посла России во Францию А.Б. Куракина Государственному канцлеру, графу Н.П. Румянцеву

Сегодня утром в 9 часов после вставания от сна императора, мне было назначено явиться в Сен-Клу с собственноручным письмом нашего августейшаго государя.

Введенный к его величеству, котораго я нашел одного в кабинете, я начал речь, говоря, что он должен быть убежден в моем желании и ревности, которыя я всегда выражал для поддержания мира и доброго согласия между двумя империями и потому с доверенностию выслушает и примет в справедливое внимание представления, которыя я буду иметь честь предложить, как единственное средство, которое еще может отклонить войну. Император мне отвечал, что искренность моих чувств ему хорошо известна, что он отдает справедливость моим постоянным усилиям для поддержания доброго согласия и что он видит, что я весьма сожалею, так же как и он, что так много потеряли времени, не занимаясь серьезно, как бы это следовало, средствами восстановить его и не присылали мне полномочий для этой цели. Он не дал мне времени возразить. Вместо того, продолжал он, вы вооружились, вы принудили меня сделать тоже. Я не скрывал с тех пор, что делаю приготовления. Я сказал вам несколько раз и самым торжественным образом во время разговора, который я нарочно вел с вами публично 15-го Августа в конце собрания в

Повелено заготовить похвальную грамоту подвигов его, ему пожалованы в потомственное владение деревни: на вечную же память заслуге, повелено воздвигнуть ему на иждивении казны дом с принадлежащим к нему внутренним убором, и перед оным соорудить памятник, истребовав от него уведомление в Столице ли, или же в которых из своих деревень он предпочтет строение».

Тюльери. Я давал полную гласность моим попыткам, и объявил о них полковнику Чернышеву при его отправлении. Я не скрываю от вас теперь, что я совсем готов, но каким же способом вы хотите придти к соглашению со мною? Герцог Бассано мне говорил уже, что вы хотите заставить меня прежде всего очистить Пруссию. Это невозможно. Это требование есть оскорбление. Это значит подносить нож к горлу. Моя честь запрещает мне принять его. вы дворянин, как вы можете делать мне подобное предложение. В Петербурге потеряли голову, если полагают, что меня можно угрозами заставить сделать то, чего они хотят. Я иначе относился к императору Александру, когда он приехал ко мне в Тильзит после моей победы при Фридланде; я ничего не предложил ему тогда, что было бы несогласно с его честью или оскорбило бы его чувствительность, я делал противное, начнем переговоры, согласимся в том, чего мы обоюдно желаем, герцог Бассано имеет полномочия, снабжены ли вы ими так же? Войдите в переговоры с гам.

Я отвечал, что прежде нежели входить в какие бы то ни было переговоры о вопросах подлежащих рассуждению в этих переговорах, прежде нежели войти в объяснения и определить, какия преимущества мы готовы предоставить Франции, я должен предварительно быть уверенным, что по первой статье приказаний, которыя я получил от императора моего государя, условливающая очищения Пруссии и уменьшения Данцигского гарнизона, будет обещано мне, что она будет принята и это послужит основание и введением в конвенцию, которая будет заключена. Я прибавил, что поспешил отправиться к герцогу Бассано, несколько часов спустя после прибытия моего курьера, чтобы прочитать ему депеши, в которых заключались приказания, которыя я получил по этому случаю с тем именно намерением, чтобы его императорское и королевское величество был наперед возвещен от него о тех уступках, выгодных и неожиданных, которыя Россия соглашается сделать ценою необходимого условия, исполнения котораго она требует прежде всего.

Вы действуете, прервал меня император Наполеон, как Пруссия перед сражением при Иене, она требовала очищения севера Германии. Я не мог и теперь согласиться на очищение Пруссии, это затрагивает мою честь.

Но сами вы же государь, сказал я, установили с императором, моим государем, начало во время ваших разговоров в Тильзите, безусловно необходимое для прочности вновь заключенного союза оставить существование, между Россиею и странами находящимися над владычеством вашего императорского и королевского величества независимаго государства. Пруссия и должна была выполнить эту цель и что по этому герцогство Варшавское было дано Саксонии. По этому мы имеем достаточное основание требовать, на основании вашего собственного мнения, государь, того, от чего наиболее зависит сохранение союза и добрых отношений между двумя империями, чтобы Пруссия была приведена в это положение независимости, которое вы сами определили и что конвенция, которую ваше императорское и королевское величество с ней заключили, останется без последствий.

Я не могу согласиться, отвечал мне император, начнем переговоры, условимся меду собою и если вы хотите войти в переговоры, то не говорите об этом требовании.

Государь, возразил я, вашему величеству известно, что всякий монарх может требовать повиновения от своих подданных. Никто никогда вместо их требований не заставлял исполнить своих, как ваше императорское величество. Дозволите мне слепо следовать тем, которыя я получил от императора, моего государя и которыя гласят, что соглашения между нами могут состояться единственно в том случае, если ваше величество дадите формальное обещание, что первая статья будет такова, как я предложил. Без этого я не могу входить ни в какия переговоры с вашим министром. Да позволите мне ваше величество возвратиться к прошедшему! Ваши огромньгя вооружения, вообще враждебные меры, которыя вы принимаете, страны, в которых вы теперь разместили все эти средства направленныя против нас, не служат ли достаточным доказательством справедливости наших опасений и которыя вполне оправдают наши приготовления, цель которых с нашей стороны не заключается ли единственно в обороне и в самом сохранении, поддерживая наши военныя силы соразмерно с пространством и могуществом России. Нет ничего враждебного с нашей стороны в таких мерах. Император Александр не переставал давать уверения вашему посланнику, государь, и вследствие приказаний и я с своей стороны не переставал повторять эти уверения вашему величеству и вашему министру. Но ваша последняя конвенция с Прусиею, которой содержание может быть только вполне враждебно нам, потому что она не была нам сообщена, но последствия этой конвенции выказавшияся движением ваших армий на Одер и их аванпостов на Вислу, не составляют ли совершенно

военнаго положения против России? Я имею повеление объявить министерству вашего величества, что если ваши войска в значительных силах перейдут за Одер, мы сочтем этот переход за объявление войны. Последовавшая депеша за тою, в которой объявлялось мне это повеление, извещает, что предвидевшийся случай перехода за Одер, начал уже осуществляться и что если число французских войск, которыя перешли через него, будет увеличиваться в значительном размере, то наши войска выступят из наших границ; но это будет чисто военное движение, предназначенное единственно для того, чтобы занять хорошие позиции и прикрыть их, которое не заключает в себе никакого наступления, никаких видов на завоевания, что оно будет отменено и наши войска возвратятся в Россию, лишь только будут удовлетворены наши требования, эта мера услоалена военными соображениями и нуждою обезпечить себе позиции, необходимые для безопасности наших войск и наших границ. Я прибавил, что ответы, которые я моху сообщить моему двору могут придти не во время, чтобы успокоить его насчет намерений Франции в виду постепеннаго движения ея войск и естественным наследствием продолжения этого движения за Одер будет выступление наших войск за границы империи, как я заявил.

Император мне отвечал, что маршал Даву уже находится на Висле и его главная квартира в Торне, что он уже навел два моста на этой реке и последния известия от него были от 19-го Апреля и тога еще все было спокойно на нашей стороне, что для того, чтобы скорее получать известия от маршала Даву, он велел учредить особыя эстафеты и что они приходят к нему также по телеграфу. Он говорил, что его положение различается от нашего. Страны в которых находятся мои войска принадлежат мне и моим союзникам. Герцогство Варшавское состоит под моим покровительством, как принадлежащее государю, находящему в рейнском союзе. Король Прусский мой союзник. Я должен их защищать. Поэтому эти войска и занимают эти страны. Но что касается до вас, вы не можете выйдти из границ, не нарушив неприкосновенности чужой территории. Вы не можете сделать шагу в Варшавское герцогство, не встретив там сопротивления, а лишь раздастся ружейный или пистолетный выстрел с той или другой стороны, это будет признаком тичала войны. Видя, что ответ императора Александра, котораго я ожидал после приезда полковника Чернышева, который находится уже с 10 марта в Петербурге, слишком опаздывает, я начал безпокоиться. Я предписал маршалу Даву отражать нападения, которыя я начинал уже предвидеть. Я предписал Лористону выехать со всеми посольствами Рейнского союза, лишь только он узнает, хотя бы и по частным известиям, что вы вышли из своих границ. Я думаю, что он уже выехал. По его донесению от 1-го Апреля я ожидаю уже несколько дней от него курьера и не понимаю почему он так долго не приезжает, уж не задержали-ли его у вас?

Я прервал его, чтобы сказать, что это решительно невозможно, такой способ действий не наш. Но, продолжал я, я чрезвычайно удивлен тою поспешностию, с которой ваше величество нашли нужным дать такие предписания Лористону и маршалу Даву, когда ни что с нашей стороны не могло служить к тому поводом и прежде получения ответа его императорского величества. Этот ответ в ваших руках государь. Я сказал так же императору, что после того, что я выслушал от него, я обязан предупредить его, что так как граф Лористон имеет уже приказания на случай, оставить Петербург, то и мне после его отъезда нельзя будет оставаться при его особе и, лишь только узнаю об отъезде этого посланника, я также потребую моих паспортов.

Но вы не можете отсюда выехать, не имея для этого особаго предписания императора Александра!

А, в подобных обстоятельствах я не могу его ожидать. Подобный поступок достаточен для меня, чтобы я решился по собственному усмотрению. Мой долг заставит меня так действовать и ничто меня от этого не отклонит. Но пока я просил бы ваше величество бросить взгляд на письмо императора, моего государя.

Ну вот, сказал он прочитавши его, это письмо, которым я доволен. Оно прилично и совершенно в порядке. Я из него не вижу ничего того, что вы мне говорите и чего вы от меня требуете. Он заставил меня его прочитать. Я сказал ему что считаю себя истинно счастливым, что вижу в этом письме новое подтверждение чувств моего августейшаго государя к нему; но что предписания которыя я получил точно так же положительны и я считаю нужным требовать, в качестве предварительнаго условия для соглашения очищение Пруссии и уменьшение данцигского гарнизона. Ваше величество, отказываясь принять эти условия, лишаете меня возможности вступить в переговоры о других условиях, которыя я имею приказание предложить в след затем и которыя имеют лишь в виду удовле-

творить ваше величество по всем предметам, которых вы всегда желали и требовали с нашей стороны. Но так как вы отказываетесь, государь принять это предварительное условие, то этим самым вы сразу перерываете переговоры и ставите меня в такое положение, что я не могу их начать, и потому позвольте обратиться к более настоятельному, начиная с того в каком положении могут находиться дела в настоящее время в тех странах, которыя сделаются поприщем войны. Я говорю о приказаниях, которыя ваше величество дали маршалу Даву и гр. Лоринстону. Так как, по тому что вы мне сказали, государь, вероятно что наши войска, вспоследствие постепеннаго приближения войск вашего величества, перешли границы России, то считаете ли вы, государь, еще возможным предотвратить пролитие крови?

Но, отвечал император, Даву имеет предписание не переходить Вислы, в ожидании исхода переговоров, на которыя я разсчитывал сначала; но потом я потерял надежду, не получая никакого ответа и полагая что тоже случится и с этим письмом, которое я получил, как и с приездом вашего секретаря. Как вы называете его - Новосильцов? Нет, отвечал я, Нессельроде. Ах, да Нессельроде. Он не приехал и я полагал, что император не будет мне отвечать. Хорошо, чтобы отвечать на вопрос, который вы мне предложили, я скажу, что если ваши войска займут только правый берег Немана, мои не перейдут Вислы. Если же вы займете Мемель, я ничего не скажу. Но если вы перейдете Неман и займете Кенигсберг, где встретите 20 тыс. пруссаков, под начальством генерала Граверта, или если вы войдете в герцогство Варшавское, то маршал Даву должен вас отразить, потому что моя честь требует того, чтобы на войска прусскаго короля и территорию короля саксонского вы не напали силою. Если вы останетесь на берегах Немана, Даву с своей стороны останется на левом берегу Вислы. Я пошлю приказание к Лористону остановиться в Мариенвердере и дожидаться там того, кого император Александр захочет туда послать, чтобы вести с ним переговоры. Этого будет недостаточно, отвечал я, потому что пока гр. Лористон будет дожидаться в Мариенведере, весьма вероятно что начнут уже драться.

Вы справедливо заметили, сказал он мне, в таком случае я предлагаю перемирие, неограниченное, лишь бы только за 15 дней объявили о начале военных действий, если не достигнут соглашений. Но, государь, этого не достаточно, что вы мне заявляете о своем намерении; необходимо, чтобы я был уверен, что вы дадите сообразныя предписания маршалу Даву и гр. Лористону и чтобы я мог послать втораго курьера с уверенностию, что оне уже действительно отправлены и что князь Екмюльский их получил и с своей стороны содействовал бы этому перемирию.

Я желал бы, сказал император, чтобы вы дня на два замедлили отправление вашего первого курьера, котораго вы намеревались послать с отчетом, который вы должны отдать императору Александру о теперешнем моем разговоре с вами, до приезда курьера от Лористона, для того, чтобы я знал что ему сказали и что он сделал, объяснили ли ему переход ваших войск через границы и успокоили-ли его в той мере что он не счел нужным выехать из Петербурга. А между тем повидайтесь с Бассано. Постарайтесь устроиться с ним об этом перемирии. Можете ли вы наперед подписать его вместе с ним?

Я не имею никакого полномочия, этот случай не был предвиден, но видя что дела зашли так далеко от обстоятельства до такой степени настоятельны, что я готов взять на себя и подписать предварительно, sub spe rati и предоставить воле императора, моего государя, согласиться на это перемирие или его отвергнуть.

Первым последствием этого перемирия, сказал мне император, будет то, что если военныя действия уже начались и ваши войска заняли Кенигсберг, они должны будут отступить за Неман, а мои за Пассаргу.

Но, прервал я, ваше величество сказали мне, что маршалу Даву даны приказания не переходить Вислу, а ваше величество теперь говорит мне о том что они отступят за Пассаргу, что совершенно изменяет то, что я должен был полагать их за Вислою, которую они должны охранять и придвигает их гораздо ближе к наши границам.

Я вам объясню правдиво причину этого, отвечал мне император. Страна по левому берегу Вислы слишком песчана и не может доставить достаточно средств существования для моих войск, и оне найдут более средств за Пассаргою

Да. возразил я, ваше величество хотели воспользоваться изобилием старой польской Пруссии; но это соображение с вашей стороны, естественно приводит меня к заключению, какую нужду в продовольствии и фураже будут испытывать эти армии более, нежели в 500 тысяч, которыя, по словам вашего величества вы собрали против нас. Подумали ли вы о тех затруднениях, которыя встретятся в отношении к их продовольствию?

О, затруднений не будет, отвечал император; я все предвидел, и наперед устроил огромный магазины с продовольствием в Торне и Данциге. У меня девять тысяч подвод для перевозки муки, а фураж в настоящее время года родится под ногами лошадей, повсюду где будет проходит кожица. Вы недовольны, продолжал он, конвенциею, которую я заключил с Прусиею. Но прусский король посылал своего адъютанта к императору Александру, чтобы заявить, что я не желаю войны и предлагая ему свое посредничество. Ему отвечали, что император так же не желает войны и не имеет нужды в этом посредничестве. Что же другое оставалось делать прусскому королю, как не войти в соглашение со мною? Австрия в том же положении. Она вам так же делала такия же заверения и такия же предложения в отношении ко мне и получила такой же ответ.

Как, прервал я, должен ли я заключить из того что ваше величество говорите что и Австрия против нас.

Конечно, да, отвечал император.

Как, государь, этот обсервационный корпус, который находится в Галиции предназначен действовать против России?

Да, если начнется война, он будет действовать вместе с моими войсками, был его ответ. Я не понимаю, я который уважаю императора Александра, который ютов доказать свое личное почтение к нему даже в манифесте, который я издам против России, я не понимаю какими советниками он окружен и кто его вынудил выдай из того прекрасного положения, в котором он находился. По средством союза со мною он приобрел Финляндию, которой так сильно желали все его предшественники. Я так же уступил ему Молдавию и Валахию. Оне бы принадлежали ему, если бы он оставил в своей турецкой армии те пять дивизий, которыя были отозваны, чтобы двинуться на границы Польши. Без этой меры, придуманной чрезвычайно некстати, турки подавленные, разбитые не могли бы сопротивляться. Вы заключили бы мир с ними, на каких бы вы не захотели условиях, надо было отступить. Вы хотели теперь, чтобы они согласились на границы по Прут и они на это не хотели согласиться.

Это упорство с их стороны просто объясняется, прервал я его. Оно основано на ожидании помощи и диверсии со стороны вашего величества.

Я скажу вам правду продолжал император, я постоянно отклонял их просьбы. Только шесть недель тому назад, как я согласился их выслушать. Как я мог верить утверждениям Лористона, когда отзыв пяти дивизий мне до очевидности доказывал ваши ввды против герцогства варшавского? Долг требовал, чтобы я двинул мои армии, для противодействия так явно выраженным намерениям. Разве в том моя вина, что в продолжении целаго года мы не пришли к соглашениям между собою? Не должен ли я был видеть презрение и враждебное настроение в отношении ко мне в этом упорном молчании, которое постоянно хранили?

Я отвечал, что все чего он требовал от нас, он теперь может получить для пользы своей империи, согласившись на то что мы требуем с своей стороны чтобы единственно обезпечить наше спокойствие.

Да, сказал он мне, очистить Пруссию: но это оскорбление, котораго я не могу перенести. В Тильзите, после фридляндского сражения, я щадил вашу честь, вы не щадите моей. Вы принудили отложить мои действия в Испании, вызвать мои экипажи, которые я уже туда отправил, предполагая сам туда ехать, вы заставили издержать меня огромныя суммы на вооружения и после всего этого вы требуете от меня невозможных условий, не говорите этого и - войдите в переговоры.

Но, государь, я должен вам повторить, что я вовсе не моху входить в переговоры для заключения договора, не получив наперед этого обещания.

Я не понимаю вашего кабинета, продолжал император, он хочет обходиться со мною как он привык обходиться в прежние времена с польским королем и предлагать мне прежде переговоров условие sine qua non, которое само должно быть последствием переговоров. Вы дадите ноту герцогу Бассано?

Я отвечал, что если бы я и отдал ему ноту, то в ней говорилось бы только о первой статье полученных мною приказаний и они послужили бы к тому, чтобы предварительно требовать обещания очистить Пруссию и потом уже, получив согласие по этому предмету, я могу начать переговоры по другим вопросам.

Если вы не хотите придать другаго значения этому требованию в вашей ноте, то лучше вовсе ее не давать, сказал император, потому что вы сами можете видеть какое она произведет действие. Если бы даже император Александр имел 400 тыс. готовых войск, я буди иметь 500 тыс., я буду иметь еще более и мои распоряжения в отношении к конскрипции сделаны, а она мне дает еще 100 тысяч. Перевес будет на моей стороне.

Кстати. До меня дошли слухи, что император едет в Вильну, что там собралось много польских вельмож, что дело идет о том, чтобы провозгласить его польским королем и таким образом возстановить это королевство.

Я отвечал, что решительно не знаю об этом.

Что этим выиграет император Александр, продолжал он, как русский император он потеряет прежде всего бывшия польския провинции, присоединенные к империи и которыя надо будет отделить для новаго королевства и должен завоевать, победив меня, провинции, входящие теперь в состав герцогства Варшавскаго и Галиции, что составляет более трети старой Польши. Но скажите мне, я узнал что Сперанский арестован. Можете вы объяснить мне причины этого происшествия?

Я отвечал, что еще ничего не узнал о падении Сперанского и что мой курьер известил только меня что он потерял место и что его уже нет в Петербурге.

Повидайтесь, продолжал он, с герцогом Бассано и придите с ним к соглашениям; но не настаивайте более на условиях, которых я не могу принять и если вам безусловно приказано из предложить, придайте им такой вид, чтобы я имел возможность не отвергнуть их.

Я отвечал, что сегодня же отправлюсь переговорить с герцогом Бассано; но я заявляю вашему величеству, что я немедленно отправлю курьера к императору, моему государю с изложением разговора, которым ваше величество меня удостоили и что в след за ним пошлю другаго, который поедет в одно время с тем, который в конце недели повезет ваши новыя предписания гр. Лористону и маршалу Даву. Я повторил, что если узнаю, что гр. Лористон выехал из Петербурга, то я с своей стороны немедленно потребую моих паспортов, не дожидаясь приказания императора, моего государя, и что условно я уже прошу об этом его величества, самого. При этом я счел долгом сказать ему еще, что может я в последний раз нахожусь в его кабинете, и потому пользуюсь случаем, чтобы поблагодарить его величество за все личныя милости, доказательство которых я столько раз испытывал во время моего пребывания здесь и что я считаю свои долгом сохранить в моей памяти и прошу его милостиво уделить мне местечко в его воспоминании и благосклонности, на которыя я полагаю иметь некоторое право по чистоте намерений, которыми я всегда руководился. Император весьма милостиво отвечал мне и прибавил, что так как я решительно хочу уехать, то он желает только одного и был бы доволен, если бы император Александр согласился на это, чтобы видеть скорое мое возвращение с целью вести с ним вторично мирные переговоры.

Вот, граф, верное изложение этой аудиенции, продолжавшейся два с половиною часа, которое я поспешил написать возвратившись домой, чтобы как можно скорее представить его вниманию императора, нашего августейшего государя. Окончив эту работу, я поехал к герцогу Бассано, чтобы узнать от него с большею подробностию и переговорить с ним

о мыслях императора Наполеона на счет средств остановить на некоторое время неминуемое столкновение двух противных армий и с возможною осторожностию лучше подготовить соглашение, котораго основания почти определены как с той, так и с другой стороны и которой в сущности, кажется, желает сам император Наполеон. Но я с твердостию буду вести речь, как и вел до сих пор, как это мне предписано. Я буду постоянно отказываться от всех иных способов соглашения, кроме того который предписан мне нашим августейшим государем в депешах вашего сиятельства; но в тоже время я не скрою от вас желания успеть, по крайнем мере в том, чтобы сделать возможными переговоры, столь важные для Европы и человечества и которые отвратили бы ужасныя бедствия и в тоже время избавили бы Россию от опасности военных действий всегда сомнительных не смотря на значительныя ея средства и опасных, особенно если, как уверил меня император Наполеон, Австрия будет против нас.

Возвратясь от герцога Бассано, я отдам еще отчет через посредство курьера о последствиях переговоров с ним.

Честь имею и пр.».

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Каиров В.М. Традиции и исторический процесс. - М., 1994, с. 13.

2 НИОР РГБ, ф. 255, к. 16. ед. хр. 3, л. 2.

В одном из писем 1779 г. к отцу, фельдмаршалу П.А. Румянцеву он сообщал об увлечении историей и, что «вознамерился ее наследовать». В это время Н.П. Румянцев собирал книги, позднее рукописи, ставшие знаменитой румянцевской коллекцией, а с 1828 г. Румянцевским музеем, ныне Российской государственной библиотекой.

4 Следует отметить, что первое, кратковременное дипломатическое поручение Екатерины II он выполнил в сентябре 1776 г., совершив визит в Вену с извещением о браке Павла Петровича с принцессой Вюртембергской.

5 НИОР РГБ. Ф. 255, к. 15, ед. хр. 28, л. 1.

Н.П. Румянцев получил верительные грамоты к Майнцскому, Кельнскому, Трирскому курфюрстам, епископу Бамбергскому и к 5 Императорским округам: верхне-рейнскому, нижне-рейнскому, швабскому, франкомскому, вестфальскому, а также к владетельным князьям Аншлаха, Бадена, Вюртемберга, Гессена и Цвейбрюкена.

6 В 1783 г. Иосиф II начал земельные споры с соседними курфюрстами, а позднее об обмене землями с Баварией. В эти процессы вмешался Фридрих II. Центром споров стал г. Мюнхен и Цвейбрюкен, куда на долгое время перебрался Н.П. Румянцев. Русскому дипломату в начале 1785 г. удалось прекратить споры.

В это же время Фридрих II приступил к реализации плана «Союз князей», направленного против интересов России. Процесс объединения, не без участия Румянцева, затянулся и не принес Фридриху II ожидаемого результата.

Коадьютор - второе и весьма влиятельное лицо после курфюрста Майнцского, руководившее императорскими выборами, председательствовавшее в коллегии курфюрств, назначавшее имперского вице-канцлера, руководившее Имперским Сеймом.

8 Имперская корона с 1438 г. закрепилась за династией Габсбургов. В октябре 1790 г. императором избран Леопольд II, а в июле 1792 г. - Франц II, ставший последним императором «Священной римской империи германской нации».

9 История дипломатии. - М., 1959, т. 1, с. 420-421.

10 Там же, с. 429.

11 НИОР РГБ. Ф. 256, к. 17, ед. хр. 22, л.1.

12 См.: «Переписка императрицы Екатерины II с разными особами». - СПб., 1807, с. 149-152.

13 Там же, с. 152.

14 Сборник грамот и договор о присоединении царств и областей к государству Российскому в XVII-XIX веках. - Петербург, 1922, ч. I, с. 493-494.

15 НИОР РГБ, ф. 255, к. 18, ед. хр. 10, л. 1.

16 История дипломатии. - М., 1959, т. 1, с. 482.

17 Александр Борисович Куракин (1752-1818) - князь, вице-канцлер, посол в Париже (1808-1812), двоюродный брат Н П. Румянцева.

18 Сборник исторического общества. - СПб., 1877, т. 21, с. 362-379.

19 История дипломатии. - М., 1959, т. 1, с. 482.

20 Русский биографический словарь. - Пг., 1918, с. 510.

21 Похлебкин В.В. Внешняя политика Руси, России и СССР за 1000 лет в именах, датах

и фактах». - М., 1992, с. 223.

22 Русский библиографический словарь. - Пг., 1918, с. 511.

23 Современные исследователи доказывают, что Нессельроде причастен к организации убийства гениев славянской культуры A.C. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, А.С. Грибоедова.

24 Ивановский А.Д. Государственный канцлер граф Н.П. Румянцев. - СПб., 1871, с. 27. Комитетом о раненых А.Д. Ивановский называет Общество попечения о раненых и больных воинах.

25 НИОР РГБ, ф. 255, к. 16, ед. хр. 3, л. 1-2.

26 Кочубинский А.А. Начальные годы русского славяноведения. - Одесса, 1888, с. 78.

27 Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в государственной коллегии иностранных дел. - М., 1813, ч. I, с. VI.

28 Там же, с. III.

CHANCELLOR OF RUSSIA, COUNT N.P. RUMJANTSEV

Manuscripts Research Department, the Russian State Library

The article informs about life and work of P.A. Rumjantsev (1725-1796), a general and a diplomat and about his son N.P. Rumjantsev (1754-1826), chancellor of Russia, the well-known Russian diplomat.

Румянцев пятнадцать лет прослужил послом во Франкфурте-на-Майне. Там он отстаивал честь и достоинство России с такой неистовостью, что Фридрих II прозвал его «дьявол» и «бешеный».

Наполеон отзывался с восхищением о познаниях Н.П. Румянцева в истории и дипломатии.

А. Талейран в письме к графу Румянцеву писал: “Вы соединяете в себе французскую любезность с английской глубиной и ловкость итальянца с твердостью русского”.

Екатерина II называла Румянцева «Святой Николай» - видимо, за его нрав — мирный, спокойный, трудолюбивый и энергичный, которому были чужды светские развлечения.

Александре I о Румянцеве: «Нет такого дела, которого я не мог бы поручить Николаю Петровичу Румянцеву с полным совершенно доверием, потому что оно будет исполнено абсолютно точно».

Николай I говорил о нем так: «Румянцев - это один из уникальных русских, уму и глубочайшим познаниям которого я поражаюсь».

Коллекционер-универсал, Румянцев собирал произведения живописи, скульптуры, древние рукописи, славянские старопечатные книги кирилловского шрифта, книги на русском и иностранных языках, газеты, карты. В его коллекции насчитывалось 28 тысяч книг (из них - 104 инкунабулы), 700 рукописей (на них надпись графа - «Беречь как глаза»), более тысячи карт. Им были собраны нумизматическая, археологическая и минералогическая коллекции.

Дом, где располагался Румянцевский музей, на Английской набережной, близ Николаевского моста, был куплен Николаем Петровичем в 1802 г. Уже тогда этот дом был не новый. После смерти канцлера в 1826 г. его брат Сергей Петрович подарил дом вместе с коллекциями государству. С 1846 г. директором его стал В.Ф. Одоевский.

По приказу Николая I на фронтоне музея установили надпись «От Государственного канцлера графа Румянцева на благое просвещение».

Н.П. Румянцев был внуком сподвижника Петра I - Александра Ивановича Румянцева и Марии Андреевны Матвеевой, дочери тайного советника графа Андрея Артамоновича Матвеева. А.И. Румянцев нес военную и дипломатическую службу также при Екатерине I, Петре II, Анне Иоанновне и дочери Петра I - Елизавете Петровне. За заключение выгодного для России Абовского мира он был возведен в графское достоинство. Отец Николая Петровича - прославленный полководец XVIII в., фельдмаршал граф Петр Александрович Румянцев-Задунайский, кавалер орденов св. Анны, Андрея Первозванного и первый в истории России кавалер учрежденного Екатериной II ордена св. Георгия I степени. Его мать - знатная дама Екатерина Михайловна, дочь фельдмаршала М.М. Галицина. В семье было три сына: старший Николай, младше его всего на 11 месяцев Сергей и самый младший - Михаил.

Николай Петрович Румянцев родился в 1754 г., в с.Стряпково Юрьевского уезда Владимирской губернии. Получил домашнее образование, затем был записан в лейб-гвардии Конный полк. В 1768 г. он был переведён в лейб-гвардии Семёновский полк и в январе 1769 г. за службу отца был пожалован в прапорщики. В августе 1772 г. Румянцев был пожалован в камер-юнкеры и вместе с братом Сергеем находился при дворе императрицы Екатерины II, посещая в числе избранных «эрмитажные собрания» государыни. В 1774-76 гг. в целях дополнения своего образования он путешествовал по Европе, слушал лекции в Лейденском университете, встречался с французским философом-просветителем Вольтером. В 1776-1781 гг. Румянцев вновь служил при дворе, где сблизился с цесаревичем Павлом Петровичем.

В 1781-1795 гг. Румянцев состоял на дипломатической службе в Германии. В своих донесениях в Петербург он подробно описывал внутриполитические события и ходатайствовал перед императрицей об определении многих из эмигрантов на российскую службу.

По возвращении в Россию в 1795 г. Румянцев был назначен в состав особой Комиссии для обсуждения вопроса об изменении курса медной монеты, а в апреле 1796 г. - возглавил Государственный заёмный банк, одновременно заняв должность сенатора 1-го Департамента Сената. В мае 1796 г. он вошёл в состав Комитета для изыскания средств к скорейшему погашению государственных долгов и к изысканию новых средств для удовлетворения государственных потребностей.

Вступивший на престол император Павел I, благоволивший Румянцеву, в ноябре 1796 г. пожаловал его в гофмейстеры, спустя неделю - в обер-гофмейстеры Высочайшего Двора, а через несколько дней - в действительные тайные советники. В декабре 1797 г. Румянцев стал одним из директоров Вспомогательного для дворянства банка.

При императоре Александре I Николай Петрович был назначен присутствовать в Непременном (с января 1810 г. - Государственном) совете и в 1-м Департаменте Сената. В 1801-09 гг. он также состоял директором водных коммуникаций. При нём были устроены Обводный и Лиговский каналы в Петербурге, проложен водопровод в Москву из Мытищ. В столице Российской империи он руководил сооружением двух мостов на р. Мойке, «обложением Невы гранитом» и другими важными работами.

С учреждением в России министерств в 1802 г. Румянцев был назначен министром коммерции и занимал этот пост до ликвидации министерства в июне 1811 г. В феврале 1808 г. он стал министром иностранных дел. Одновременно с министерской должностью он также являлся председателем Государственного совета и Комитета министров. В сентябре-октябре 1808 г. Николай Петрович сопровождал Александра Iна встрече с французским императором Наполеоном I в Эрфурте, где вёл переговоры с министром внешних сношений Франции Ж. Б. Шампаньи. В 1809 г. в результате умелых переговоров русского дипломата со Швецией был подписан Фридрихсгамский мирный договор , утвердивший за Россией Финляндию. В награду за это Румянцев был произведён в звание государственного канцлера. В июле 1812 г. он заключил союзный договор с Испанией. После завершения войны с Наполеоном Румянцев в 1813 г. обратился к императору с просьбой об отставке, которая была дана ему в августе 1814 г. (с сохранением звания государственного канцлера).

За свою службу Н. П. Румянцев был удостоен многих высших российских орденов; состоял почётным членом Вольного экономического общества, Петербургской Академии Наук , Общества любителей истории и древностей Российских в Москве и других организаций.

Румянцев объединял вокруг себя известных русских историков и археографов своего времени. В 1811 г. при архиве Министерства иностранных дел в Москве он учредил Комиссию печатания государственных грамот и договоров. По его инициативе и на его средства был издан целый ряд русских памятников, представляющих собой большую историко-культурную ценность.

Николай Петрович Румянцев скончался в Петербурге в 1826 г. и был похоронен в своем имении Гомель Могилевской губернии. Гомель получил в потомственное владение его отец, генерал-фельдмаршал П.А. Румянцев-Задунайский. По мнению историков и краеведов, именно с деятельностью Н.П. Румянцева связано формирование Гомеля, как города. Получив в наследство Гомель соломенным, он за 25 лет на собственные средства строил «город своей мечты», стараясь учесть всё лучшее и передовое, что было в науке и искусстве того времени, используя опыт архитектурных построек Санкт-Петербурга, Парижа, Рима, Лондона.

Над могилой Румянцева поставлен постамент из черного мрамора, на котором помещен его бронзовый бюст, рядом с ним – бронзовая фигура Ангела мира с пальмовой ветвью в руке. На одной стороне постамента начертано только: «Воздал Божия – Богови, Кесарево – Кесарю, отечеству – любовию и жертвами».

Всю жизнь Румянцев собирал коллекцию, в которой в результате набралось более 28 тысяч книг, рукописи, этнографические, археологические материалы, монеты, минералы, живопись, скульптура. Библиотека Румянцева включала более 12 тысяч томов по российской и мировой истории, более тысячи карт; рукописи были, прежде всего, по истории российской государственности. Рукописи и книги покупались в России и Европе. Покупались даже целые библиотеки

Граф жил в своем петербургском доме на Английской набережной, занимая весь главный этаж, а рядом, в различных залах и других помещениях, хранились все его драгоценные рукописи, медали, монеты и обширная библиотека. Многие молодые ученые пользовались его богатым собранием; Румянцев предоставлял свою библиотеку всем исследователям, Более того, этот частный музей, созданный усилиями одного человека, был доступен в установленные часы всем желающим. (Сейчас в этом здании помещается Музей истории Санкт-Петербурга).

Румянцев не был женат и не имел потомства. Перед смертью он поручил своему брату Сергею Петровичу «предоставить на общую пользу» дом и всю коллекцию. В 1826 г. коллекции и библиотека были переданы С.П. Румянцевым Министерству народного просвещения. Для передачи была создана специальная комиссия. 10 апреля 1828 г. император Николай I подписал указ о создании Румянцевского музея. В 1831 г. музей был открыт в особняке Румянцева на Английской набережной в Санкт-Петербурге.

В 1861 г. музей перевели в Москву. К этому времени обнаружилось, что коллекция Румянцева не вписывалась в структуру петербургских учреждений культуры и влачила убогое существование. Было решено на основе библиотеки Румянцева создать в Москве публичную библиотеку. В 1862 г. недавно учреждённый Московский публичный музей, созданный на базе коллекций Московского университета, и петербургский Румянцевский музей были объединены и создан Московский публичный и Румянцевский музеум, который до 1925 г. носил имя Н.П. Румянцева. Входившая в состав музеума Румянцевская библиотека в 1863 г. была провозглашена публичной. Собрание периодически пополнялось за счёт приобретения коллекций частных лиц.

В 1924 г. здание музея и его библиотека были переданы созданной на её основе Государственной библиотеке СССР им. В.И. Ленина (ныне РГБ). В память Н.П. Румянцева в РГБ проводятся ежегодные Румянцевские чтения, публикуются статьи, проходят выставки.

14 (3) апреля 1754 года родился Николай Румянцев, государственный деятель, меценат, основатель Румянцевского музея.

Личное дело

Николай Петрович Румянцев (1754 - 1826) был сыном знаменитого военачальника Петра Румянцева-Задунайского . Он родился в Санкт-Петербурге, получил домашнее образование и в возрасте девяти лет был записан на военную службу. В 1772 стал камер-юнкером при дворе Екатерины II. Через год, по желанию императрицы, был отправлен на учебу в Европу. Николай Румянцев учился в Лейденском университете, посетил Париж, Женеву, Берлин, Рим, Венецию. По возвращении продолжил придворную службу, в 1779 году получил чин камергера.

В течение15 лет был послом России при сейме Священной Римской империи во Франкфурте-на-Майне. По возвращении в Россию в 1795 году был назначен в состав Особой комиссии по изменению курса медной монеты, затем стал директором Государственного заемного банка.

Очередной карьерный взлет ожидал Румянцева при вступлении на престол Александра I. Тогда он стал членом Непременного совета - совещательного органа при императоре, который в первый год его правления мог даже опротестовывать императорские указы. В дальнейшем Александр назначал Николая Румянцева на посты министра коммерции, директора департамента водных коммуникаций, затем министром иностранных дел (1808 год).

Возглавляя министерство иностранных дел, Румянцев был последовательным сторонником союза с наполеоновской Францией.

В 1810 году Румянцев стал председателем Государственного совета и Комитета министров. После нападения Наполеона на Россию в 1812 году пережил апоплексический удар. В начале 1813 года ушел в отставку.

Чем знаменит

Хотя Николай Румянцев занимал высокие государственные посты, наибольшую славу ему принесла деятельность, которой он посвящал свой досуг, а полностью предался ей после выхода в отставку. Он стал известен своей коллекцией книг, рукописей, монет, этнографических экспонатов, ставших основой Румянцевского музея. Вокруг Николая Румянцева сложился кружок историков и археографов в составе Павла Строева, Константина Калайдовича, Евфимия Болховитинова, Николая Бантыш-Каменского и других, разыскивавших и издававших письменные источники по истории России. Этой деятельностью занималась и организованная Румянцевым в 1811 году «Комиссия печатания государственных грамот и договоров». Среди открытых членами кружка исторических памятников - Изборник Святослава 1073 года, Судебник Ивана III, сочинения Кирилла Туровского и многие другие.

О чем надо знать

Все свое богатое собрание книг, карт, рукописей, этнографические и нумизматические коллекции Николай Румянцев завещал «представить на общую пользу». В 1826 году все коллекции и библиотека были переданы братом Николая Румянцева Министерству народного просвещения.

В 1828 году был официально учрежден Румянцевский музей, который расположился в особняке графа Румянцева на Английской набережной. Однако за первые 30 лет своего существования музей пришел в упадок и в 1861 году был передан в Москву. Там библиотека и музейные коллекции расположились в Доме Пашкова. Он был объединен с Московским публичным музеем, и в результате возникли три основных раздела живописный, гравюрный и этнографический («Дашковский музей»), в который вошли собрания русских путешественников. Входившая в состав музея Румянцевская библиотека в 1863 году была провозглашена публичной. В 1924 году в здании музея была создана библиотека имени Ленина, унаследовавшая его книжное собрание. Произведения живописи и графики были переданы в Государственный музей изобразительных искусств и Третьяковскую галерею, а этнографические коллекции - в Музей народов СССР (ныне Российский этнографический музей).

Прямая речь

«Душой этого движения был человек, имя которого блестит одной из самых светлых точек в тусклом прошлом нашего просвещения. То был граф Н. П. Румянцев. Сын екатерининского героя, министр коммерции и потом государственный канцлер Александра I после Тильзитского мира, проводник политики французского союза, образованный русский вельможа, воспитанный в духе просветительных космополитических идей XVIII в., граф Н. П. Румянцев на склоне жизни стал горячим поклонником национальной русской старины и неутомимым собирателем ее памятников, за что в 1817 г. был избран в почетные члены Общества истории и древностей российских. Не он один попадал в такой своеобразный и запутанный узел условий: русское просвещение шло тогда вообще перекрестными путями. Из водоворота острых международных отношений наполеоновской эпохи он укрылся в обитель археологии и палеографии. В подчиненном ему Московском архиве Министерства иностранных дел он поддержал и усилил ученую деятельность, внесенную туда историографом Миллером. Здесь он собрал вокруг себя кружок лиц, силы которых умел объединить и направить к одной цели. То были управляющие и служащие архива. Все это крупные имена в летописях русской историографии и все они значатся в списках Общества истории и древностей Российских. Установилась самая тесная связь между Обществом и архивом. Архив служил им золотоносным рудником, который они раскапывали, Общество - совещательным кабинетом. Румянцев поддерживал их, снаряжал из них ученые экспедиции, тратил сотни тысяч на ученые предприятия и издания, заряжал их той страстью, которую сам называл "алчностью к отечественным древностям". Мы не поймем тогдашнего русского археолога-любителя, т. е. не поймем большинства тогдашних членов нашего Общества, не войдем в их настроение, если не разберем разнообразных нитей, из которых сплеталась любовь тогдашнего образованного русского человека к отечественной истории и древностям. Граф Н. П. Румянцев принадлежал к любопытному типу любителей отечественных древностей, появившемуся при Екатерине II, действовавшему при Александре I, и при этом сам неутомимо собирал и собрал коллекцию рукописей, составляющую лучшую часть рукописных сокровищ Румянцевского музея, в которой он сам видел свое настоящее богатство: "Я только тогда и кажусь..." Прибавьте к этому его почтительное отношение к своим сотрудникам, которые были подчинены ему по службе. Культ разума, в котором он был воспитан, превратился у него в почитание чужого ума, учености и таланта».

10 фактов о Николае Румянцеве

• На гербе Румянцевых был девиз Non solum armis «Не только оружием».
• Посетив в юности Париж, Николай Румянцев встречался там с Вольтером.
• По поручению Екатерины II, Румянцев участвовал в тайных поисках невест для ее внуков, великих князей Александра и Константина.
• Легенда приписывает Николаю Румянцеву роман с императрицей Марией Федоровной, женой Павла I.
• Румянцев принял деятельное участие в организации первого русского кругосветного плавания на судах «Нева» и «Надежда», а также полностью финансировал кругосветное плавание брига «Рюрик» под командованием Отто Коцебу. Вернувшийся в 1818 году бриг «Рюрик» стоял на Неве напротив дома Румянцева.
• Именем Николая Румянцева названы вид бабочек Papilio rumanzovia и пальм Syagrus romanzoffiana , открытые в ходе экспедиции Отто Коцебу.
• Также имя Румянцева получил один из атоллов в архипелаге Туамоту (современное название Тикеи).
• Николай Румянцев был похоронен в Гомеле, в Петропавловском соборе. На его могиле была установлена бронзовая копия мраморной скульптуры «Мир» работы Антонио Кановы, хранившейся в петербургском особняке Румянцева. В годы Великой Отечественной войны надгробие было утрачено.
• В библиотеке Румянцева было 104 инкунабулы - печатных книги, изданных до 1 января 1501 года. Также там были пражское издание Библии Франциска Скорины, книги издательств Альда Мануция и Эльзевира, большое количество русских первопечатных изданий, первое издание «Слова о полку Игореве», первые два издания «Энциклопедии» Дидро и Д"Аламбера.
• В особняке Румянцева, по адресу Английская набережная, дом 44, ныне находится филиал Государственного музея истории Санкт-Петербурга.

Материалы о Николае Румянцеве

Николай Караченцов в роли графа Резанова в спектакле «Юнона и Авось».

В 1981 году в Ленкоме состоялась премьера спектакля «Юнона и Авось». Спустя год в продаже появилась одноименная рок-опера, двойной альбом. Музыка Алексея Рыбникова, слова Андрея Вознесенского.

Эти два произведения перевернули весь позднесоветский мир. Достать билеты на спектакль было невозможно. Николай Резанов, сыгранный Николаем Караченцевым стал кумиром всех романтических юношей и виновником мокрых подушек романтических девушек.

Во дворах резко перестроился гитарный репертуар. Вместо песни «Я начал жизнь в трущобах городских» и «Гимна восходящего солнца» зазвучали романсы «Ты меня на рассвете разбудишь» и «Белый шиповник».

Мало кто знал в то время, что в основе всей этой истории были реальные события. Существовали и «Юнона», и «Авось», и Давыдов с Хвостовым. И был взаправдашний роман между Кончитой-Консепсией Аргуэльо и Николаем Петровичем Резановым. Но только не любовь руководила мужественным мореплавателем, а международные интересы России. А тайным кардиналом всех этих событий был его тезка, известный царедворец, интриган и меценат граф Николай Петрович Румянцев.

Первая интрига

Николай Петрович Румянцев (1754-1826). Русский государственный деятель. Репродукция гравюры Гавриила Ивановича Скородумова. (Из фондов Исторического музея). Фото: В. Шияновский / РИА Новости

Николай Румянцев родился в 1754 году в Санкт-Петербурге. Шести лет от роду был записан в конный лейб-гвардейский полк, в четырнадцать переведен в Семеновский лейб-гвардейский полк – зачем-то, нам этих игрищ не понять.

В восемнадцать лет уже состоял при дворе Екатерины Великой – по тем временам, настоящая служба. Затем – Европа, где его наставник, видный в то время публицист Фридрих Мельхиор Гримм свел юношу с Вольтером.

Вольтер отнесся к юноше довольно благосклонно, между делом заметил: «Тем, кои рождены для того, чтобы служить опорой власти неограниченной, не мешает взглянуть на республику».

То есть, все по высшему разряду, как и полагалось представителю румянцевского рода.

С 1779 года – камергер, с 1791 – тайный советник, с 1796 году – действительный тайный советник. Между тем, с 1781 года Румянцев живет не в России. Он – посланник Российской империи при Майнцском, Кельнском и Трирском курфюршествах. И у него есть сверхсекретное задание государственной важности от самой матушки-императрицы.

Постоянно проживая в Франкфурте-на-Майне и ведя предельно светский образ жизни, он тщательно подбирает невесту для наследника престола Александра Павловича. Сам определяет кандидаток, изучает их, словно под микроскопом, отвергает, снова назначает кандидаток. За претендентками он наблюдает «с крайней осторожностью, никого не компрометируя и колико можно меньше гласно».

Одновременно с этим Николай Петрович выполняет и свои официальные функции посланника. Притом выполняет блистательно.

Талейран говорил ему: «Вы соединяете в себе французскую любезность с английской глубиной и ловкость итальянца с твердостью русского».

В 1793 году заключается брак между наследником и дочерью маркграфа Баден-Дурхалского Карла Людвига Баденского Луизой Марией Августой Баденской.

Миссия выполнена, и Румянцев, наконец-то, вернулся в Петербург. Чин действительного тайного советника он получил, действительно, за тайные дела.

Вторая интрига

Румянцев. Диплом Государственного канцлера России. 8 мая 1810 г. Пергамен. Сургучная печать. Подпись Александра I. Изображение с сайта inter-legal.ru

Не удивительно, что в 1801 году, после коронации императора Александра Первого, Николай Петрович вступил в настоящую силу. Царь говорил о Румянцеве: «Нет такого дела, которого я не мог бы поручить Николаю Петровичу Румянцеву с полным совершенно доверием, потому что оно будет исполнено абсолютно точно».

Он директор департамента водных коммуникаций, министр коммерции, министр хлеба и земель – была в то время и такая должность. Его стараниями в стране появляется первая деловая газета – «Санкт-Петербургские коммерческие ведомости» и создается так называемая Мариинская система, связавшая водным путем Волгу с Балтийским морем.

Важность этой системы шлюзов, каналов и водохранилищ не переоценить. Ее сравнивали и с Панамским каналом, и с другими столь же важными гидропроектами.

А в 1803 году он снаряжает кругосветку Крузенштерна. Именно ее частью было путешествие «Юноны» и «Авось», а также Николая Петровича Резанова. Ему было 42 года, а Кончите 15. Влюбилась в русского красавца без ума.

Все происходило под руководством опытного интригана. Инспектор Русской Америки (так официально называлась резановская должность) слал ему донесение за донесением. Оба авантюриста – один в тиши столичных кабинетов, а другой в испанской Калифорнии – шаг за шагом строили интригу.

Один из участников той экспедиции, врач Георг Лангсдорф восхищался Кончитой: «Она выделяется величественной осанкой, черты лица прекрасны и выразительны, глаза обвораживают. Добавьте сюда изящную фигуру, чудесные природные кудри, чудные зубы и тысячи других прелестей. Таких красивых женщин можно сыскать лишь в Италии, Португалии или Испании, но и то очень редко».

Портрет государственного канцлера графа Николая Петровича Румянцева 1897 год. С гравюры Скотникова Е.О. Изображение с сайта 1812db.simvolika.org

А про Резанова мудрый доктор писал: «Можно было бы подумать, что Резанов сразу влюбился в эту молодую испанскую красавицу. Однако ввиду присущей этому холодному человеку осмотрительности, я скорее допущу, что он просто возымел на нее какие-то дипломатические виды».

И вот Резанов, наконец, докладывает Румянцеву: «Здесь должен я Вашему Сиятельству сделать исповедь частных приключений моих. Ежедневно куртизуя гишпанскую красавицу, приметил я предприимчивый характер ее, честолюбие неограниченное, которое при пятнадцатилетнем возрасте уже только одной ей из всего семейства делало отчизну ее неприятною.

Всегда шуткою отзывалась она об ней: «Прекрасная земля, теплый климат. Хлеба и скота много, и больше ничего». Я представил российский климат посуровее и притом во всем изобильней, она готова была жить в нем, и, наконец, нечувствительно поселил я в ней нетерпеливость услышать от меня что-либо посерьезнее до того, что лишь предложил ей руку, то и получил согласие».

Оба интригана празднуют успех. Однако же судьба распоряжается иначе. На обратном пути в Петербург, уже в сухопутной его части, Николай Петрович Резанов неудачно падает с лошади и спустя несколько дней умирает.

Кончита узнает о его смерти лишь на следующий год. Девушка сохраняет верность обожаемому жениху. На протяжении двадцати лет она занимается благотворительностью, а затем постригается в монастырь Святого Доминика как Мария Доминга.

Хозяин собственного города

Портрет Н. П. Румянцева кисти Джорджа Доу. Изображение с сайта wikipedia.org

А в 1812 году произошла трагедия в жизни Румянцева. Ему, убежденному франкофилу, большому приятелю Наполеона докладывают, что Бонапарт напал на Российскую империю. Николай Петрович горячо отвергает эти сведения – подобное вероломство просто не укладывается у него в голове. В конце концов страшную новость лично подтверждает Александр Первый. У пятидесятивосьмилетнего царедворца случается апоплексический удар.

Едва оправившись от болезни (к счастью, от перенесенного инсульта осталась только глухота на одно ухо), он просит отставки. Получает ее лишь в 1814 году, притом за ним пожизненно остается звание государственного канцлера. И граф полностью отдает себя новому делу – созданию Румянцевского музея.

Коллекционированием он занимался с давних пор, еще со своей службы за границей. Но особого расцвета его собрание достигло лишь после отставки. 28 000 томов были лишь верхней частью айсберга.

Главную ценность составляли семь десятков рукописей (эту часть своего собрания Румянцев снабдил надписью, адресованной потомкам: «Беречь, как глаза») и около тысячи географических карт.

Плюс монеты, минералы, живопись, археология. Впоследствии на базе этого музея будет создана главная библиотека страны, нынешняя Российская государственная библиотека.

Историк А.Д.Ивановский писал: «Многим из современников графа Николая Петровича казалось странным, что государственный канцлер, столь близкий Государю сановник, столь богатый вельможа, дорожил клочками едва удобно разбираемых бумаг, собирал обрывки пергаментных переплетов и разных харатейных листков, на которых значились слова, мало кому понятные.

Но именно эти самые листки и клочки увековечили имя Румянцева, и кто из его современников, сановных бояр, мог подумать, что из клочков древних рукописей он составит величественное здание, которое просветит отечественную историю и составит несокрушимый памятник его имени».

Здание Румянцевского музея в С.-Петербурге. Изображение с сайта persons-info.com

Одновременно с созданием музея Румянцев увлекся еще одним делом – обустройством своего города Гомеля. Да, весь Гомель действительно был его собственностью – еще его отец, легендарный генерал-фельдмаршал П.А.Румянцев-Задунайский получил его в потомственное владение.

Мы уже писали, что у Николая Петровича все в жизни было исключительно на высочайшем уровне.

Он решил создать «город своей мечты» – и в результате в Гомеле соединились лучшие архитектурные традиции Санкт-Петербурга, Лондона, Рима и Парижа.

Здесь в разное время – и при жизни Румянцева, и после его смерти – появляются Петропавловский собор, ратуша, костел, гостиный двор, доходное училище. Троицкий храм, лицей, ланкастерская школа, аптека, больница. Летний «Охотничий домик», русский трактир и немецкий трактир. Можно сказать, что мечта воплотилась.

Особенно же царедворца увлекают дальние морские экспедиции. В 1815 году – экспедицию Коцебу для поиска северо-восточного прохода мимо российских границ. В 1816 году финансирует путешествие на Камчатку, а в 1817 – в Северную Америку. Но с великими делами середины нулевых все это, конечно, конкурировать не может.

Скончался Николай Петрович в 1826 году, прожив удивительно счастливую и насыщенную событиями жизнь и оставив после себя новый исторический термин – «румянцевская эпоха». Похоронен в Гомеле, в Петропавловском соборе.