Русский врач из Гватемалы: Я не могу спокойно смотреть, как людей не лечат из-за бедности. Как прошла встреча блогеров с доктором викторией валиковой К белым женщинам-врачам относятся с опаской
14 декабря в Москве, в офисе Rambler&Co, состоялась встреча блогеров с Викторией Валиковой - врачом и основателем благотворительной медицинской организации Health&Help.
Виктория Валикова tropical_doc - врач-инфекционист из Уфы, специалист по тропической медицине (работает в Гватемале и Никарагуа), блогер Живого Журнала и просто человек, который любит людей.
С февраля 2017 года в маленькой деревеньке индейцев майя в Гватемале функционирует первая "Клиника на краю Земли", которую доктор Вика построила вместе с командой единомышленников . Вторая "Клиника на краю Земли" (в Никарауга) скоро будет построена для жителей бедного рыбацкого поселения Эль-Розарио.
Всем, кто не смог присутствовать на встрече лично, рекомендуем посмотреть запись трансляции. Далее мы раскроем основные моменты, о которых рассказала блогерам доктор Виктория.
Фотография из блога annataliya
"Для тех, кто с нами не знаком: Мы – Health&Help. Мы – те странные люди, которые считают, что у каждого человека есть право быть здоровым, – вне зависимости от цвета кожи, пола, национальности и количества денег в кошельке. Мы помогаем там, где не помогает никто. Там, где нет медицинской помощи – мы строим клиники и привозим врачей. Наша клиника в Гватемале построена, зарегистрирована и стабильно функционирует. Настало время помогать дальше."
"Клиника на краю Земли" бесплатная и существует за счет пожертвований со всего мира. Врачи, в том числе сама Виктория, не получают зарплату.
"Мы работаем там, где страшно. Там, где людям некуда пойти. Там, где малярия и холера уносят жизни сотен детей ежегодно просто от того, что нет места, где им могли бы помочь. Мы боремся за право каждого человека не умирать от излечимых заболеваний".
ЖЖ доктора Виктории tropical_doc начался с публикации писем родным. Оказалось проще писать в блоге, чтобы связаться сразу со всеми родственниками и друзьями. Блог заинтересовал множество читателей, ведь большинство людей знают Гватемалу только по кофе. Доктор Вика раскрыла для своих читателей и слушателей жизнь в тропиках с новой стороны.
Обе фотографии взяты из из блога tropical-doc
Врач маленькой деревенской клиники занимается направлениями, которые в обычной больнице разделены на несколько специальностей. Он должен быть одновременно врачом, лаборантом и медсестрой. Уметь вырвать зуб, обработать рану, принять роды и сделать анализы в небольшой лаборатории.
Врач также должен обладать высоким уровнем медицинских знаний, чтобы уметь "угадывать" болезни и не тратить драгоценные материалы на перебор возможных вариантов. Все, кто когда-то работал в клинике, остаются на связи, продолжают консультировать и удалённо помогать коллегам.
Самая важная часть работы "Клиники на краю Земли" - помощь матерям и детям. В Гватемале запрещены аборты, врача за это сажают в тюрьму на 8 лет. Женщины в Гватемале вынашивают 12-14 беременностей в течение жизни, потому что не имеют первичных медицинских знаний. В связи с этим клиника пытается проводить программу планирования семьи (прежде всего, это выдача контрацептивов). Также доктор Виктория рассказала, что гватемальцы в деревнях ростом в среднем всего 160 см, - это последствия хронического голодания в течение веков.
Местное здравоохранение старается поддерживать деятельность клиники , проводятся совместные программы по вакцинации детей.
Фотография из блога tropical-doc
Простые моменты в работе могут оказаться самыми важными. Например, в первые минуты жизни надеть ребенку шапочку, это снижает риск пневмонии на 40%. Одна из волонтеров вяжет младенческие шапочки и присылает Вике. "Приходите в клинику и мы дадим вам шапочку" - такая простая стимуляция действует на мам и они регулярно приводят малышей ко врачу. За привод ребенка на прививку также можно получить ботиночки (это большая ценность), пижаму или витамины, которые пользуются огромным спросом в бедных деревнях. Всё, что поступает из "большого мира", становится модным и востребованным.
"Вся наша деятельность состоит из маленьких моментов, которые легко изменить и это не требует больших затрат. Но в сумме это дает большие результаты и изменения в жизни. Например, важно научить людей чистить зубы и мыть руки".
Фотография из блога kiki-morok
Жители деревень, для которых работает доктор Виктория и ее коллеги, очень бедны. Доход семьи здесь исчисляется в парах обуви и количестве кастрюль. Если обуви хватает на всех членов семьи, это показатель достатка. Бедные семьи "занимают" кастрюли у соседей.
Фотография из блога tropical-doc
Очень важно уважать традиции. Нельзя ссориться с шаманами, с ними необходимо сохранять хорошие отношения. Их авторитет заслужен веками. В начале работы шаманы запретили врачам открывать клинику, пока они не проведут специальный ритуал, - ритуал был проведён и клиника открылась.
Если врач не дружит с шаманами - люди не будут ему верить. В этих местах всё еще есть обычай приносить в жертву животное перед родами. Люди верят, что причина болезней - сглаз и порча. Нельзя показывать, что ты не веришь в то, во что верят все. Поэтому сотрудникам клиники приходится идти на безобидные уловки и хитрости, чтобы заслужить доверие.
Врачи из современного мира, приезжающие на работу в клинику, не могут представить себе этот необыкновенный мир "магии", к этому трудно привыкнуть. Каждый приезжающий врач проходит "курс молодого бойца" и получает основные знания о мире Гватемалы.
Фотография из блога tropical-doc
Самая страшная ситуация в работе доктора в тропиках - когда нечем лечить. Маленькие медицинские организации, работающие в Гватемале, стараются помогают друг другу, делиться и обмениваться. Клиника доктора Виктории - единственная в регионе, у которой есть лицензия.
Фотография из блога tropical-doc
Работа "Клиники на краю Земли" и подобных организаций влияет на мировоззрение местного населения и особенно детей. Раньше девочек в деревнях Гватемалы отдавали замуж как можно раньше. Теперь они ходят в школу. Раньше девочки хотели быть хорошими женами, сейчас они хотят быть врачами и учителями.
На девочек здесь часто не делают документы, потому что "им это не понадобится в жизни". Иногда мамы даже не помнят дату рождения и возраст ребенка. Поэтому у доктора Виктории есть большая цель - чтобы у детей формировались более серьезные мечты и идеалы, чем у родителей.
Обе фотографии из блога tropical-doc
Проект второй клиники в Никарагуа родился из простой поездки в отпуск к морю. В процессе подготовки отпуска с Викторией связались коллеги и попросили заехать в очень проблемную деревню (в итоге доктор Виктория и ее спутники посмотрели 6 деревень). Оказалось, что в этих местах умирает очень много детей от малярии. Было принято решение - помочь.
Фотография из блога tropical-doc
Доктор Виктория также ответила на вопрос, почему она работает не в России. Каждый вправе работать там, где нравится и где он ощущает себя реально полезным. К сожалению, в цивилизованных странах медицина всё чаще начинает служить роскоши - пластике красоты и т.д. А в странах третьего мира самая простая медицина спасает жизни.
В работе клиники есть важный "побочный эффект". У волонтёров из других стран мира и у населения Гватемалы формируется положительное отношение к России. "В России живут очень хорошие люди, они построили клинику и заботятся о бедных странах". В процессе работы международной команды все становятся друзьями, одной семьей, нет никакой вражды "между странами", исчезают национальные стереотипы. Уезжая домой, волонтёры увозят в свои страны хорошее мнение о русских врачах и России в целом.
Текст Ника Матецкая
Фото Ирина Брестер
В этом тексте нет рассказа о прибыльном бизнесе. Скорее наоборот - он о том, как отдавать. Наша героиня Виктория Валикова помогает людям, находящимся за чертой бедности. И очень успешно: вместе с партнером она нашла деньги и за 6 месяцев построила клинику в Гватемале. В этом интервью Виктория поделилась своей историей - как стала волонтером, почему продолжает жить без зарплаты и как подарила надежду тем, у кого ничего нет. Мурашки и внутренний подъем обеспечены.
Виктория Валикова
Возраст: 29
Профессия: врач-инфекционист, специалист по тропической медицине
Проект: некоммерческая организация Health&Help
В рамках проекта : построена и запущена клиника для бедных в Гватемале; готовится строительство клиники в Никарагуа
Виктория Валикова: выбор пути
Я родилась в обычной семье. Моя мама была врачом-неврологом, а папа - инженером. Когда мне было лет шесть, я впервые увидела сериал «Скорая помощь» с Джорджем Клуни, и он так меня затянул, что я смотрела его не отрываясь. Когда на экране кто-то умирал, я всегда переживала и плакала. Помню момент, как сказала маме, что такого не должно происходить: врачи должны лучше лечить своих пациентов. Мама, улыбнувшись, ответила, что иногда человеку просто никто не в силах помочь, но, тем не менее, всегда нужно пытаться облегчить страдания больного. В этот момент я внутренне для себя решила стать врачом.
В 2005 году я поступила в Башкирский государственный медицинский университет на лечебное дело. Думала, буду психиатром, но на последних курсах «вмешался» еще один сериал, который повлиял на мой выбор. Главный герой «Доктора Хауса» был инфекционистом. Мне это настолько понравилось, что я забрала документы из ординатуры по психиатрии и переложила их на кафедру инфекционных болезней.
После университета около двух лет я работала инфекционистом в Уфе, в приемном покое обычной городской больницы.
Врач-тропиколог - это как детективом работать
»В 2013-м я поехала учиться в Бельгию, чтобы получить специальность с длинным названием - «специалист по тропической медицине и организации здравоохранения в странах с ограниченными ресурсами». Это направление я выбрала по двум причинам.
Во-вторых, тропическая медицина - это медицина стран третьего мира. Интерес к ней у меня проснулся во время многочисленных путешествий: именно там я стала замечать несправедливость мира. У кого-то, как у меня, была возможность получить образование и выбрать, чем заниматься в своей жизни. А у других не было доступа к питьевой воде и крыши над головой, в буквальном смысле.
У одних главная проблема в жизни - выбрать с утра сорт кофе, а другим нечем кормить детей
»История волонтера
В 2014 году, во время своего путешествия по Филиппинам, я в очередной раз столкнулась с суровой действительностью, увидела, насколько плохо живут люди. Мне снова показалось дикой несправедливостью, что у одних есть первое, второе, третье и десерт и главная проблема в их жизни - выбрать с утра правильный сорт кофе, а другим абсолютно нечего есть и нечем кормить своих детей.
Я видела, что люди не могут получить вовремя медицинскую помощь просто потому, что нет никаких поликлиник в радиусе десятков километров. Это был действительно переломный момент для меня. Я поняла, что теперь моя цель в жизни - изменить хотя бы что-то, хотя бы в каком-то отдельно взятом районе.
Прием в клинике Health&Help
Когда я вернулась из путешествия в Бельгию (тогда я еще училась там), получила на почту письмо от волонтерской организации. Они делали рассылку всем студентам. Я отозвалась на вакансию, прошла собеседование и уехала работать в Гватемалу, совсем не понимая, что это такое.
Я была девочкой с претензиями, думала, вот раз я волонтер - мне все должны. Должны оплатить билет, должны обо мне заботиться, должны меня встретить, поить, кормить и любить. Но реальность оказалась абсолютно другой. Когда я прилетела в Гватемалу, меня никто не встретил. Все, что у меня было, - инструкция, как доехать до места, причем почему-то на голландском языке. С собой я привезла огромное количество багажа (я же ехала на год, мне надо было много всего). И со всеми этими чемоданами я почти полтора дня в одиночку добиралась до деревни, где должна была жить. А когда приехала, узнала, что там вооруженный конфликт, клиника в эвакуации, так что пришлось возвращаться обратно в город.
Мне приходилось и принимать роды, и дергать зубы, и зашивать раны, и консультировать
»Через неделю все утряслось, и я приступила к работе. Я заведовала двумя клиниками, которые находились в четырех часах ходьбы друг от друга. В одной из них я работала вместе с девочкой-акушеркой. Она была наполовину никарагуанка, наполовину бельгийка. На нас двоих приходилось двадцать тысяч человек. До ближайшей больницы было восемь часов езды, никаких других медицинских учреждений рядом просто не было. Мне, врачу-инфекционисту, приходилось и принимать роды, и дергать зубы, и зашивать раны, и консультировать детей и взрослых. Никакой зарплаты, конечно, мы не получали. Организация лишь оплачивала нам билеты и давала деньги на еду. Жили мы в самой клинике, на втором этаже. Условия были довольно тяжелыми: ни проточной воды, ни электричества, ни связи, ни других врачей. Зато мы получили бесценный опыт.
В этих клиниках я проработала где-то восемь месяцев, потом пришлось уехать из-за очередного вооруженного конфликта. Но поехала я не домой, а в чудесную страну под названием Гондурас, куда меня на 6 месяцев пригласила другая некоммерческая организация. После я уехала ликвидировать вспышку холеры на Гаити. Работала там пять месяцев врачом, жила в женском католическом монастыре. Все было хорошо, но в какой-то момент я начала немножко «ипохондрить», решила, что у меня опухоль мозга. А поскольку на Гаити невозможно сделать ни МРТ, ни другие обследования, мне нужно было срочно вернуться в Россию.
Очередь у клиники Health&Help
Рождение Health&Help: как можно изменить мир
В России выяснилось, что со мной все хорошо, я не умираю. Опять возникло желание скорее начать что-нибудь делать. Я очень хотела построить клинику в какой-нибудь стране третьего мира, и мой полет из Гаити домой только добавил мне решительности - у самолета загорелась турбина, и в тот момент я отчетливо осознала, что жизнь все-таки короче, чем кажется, поэтому надо действовать незамедлительно.
В это же время я познакомилась с Кариной Башаровой, 17-летней девушкой, страстно желающей изменить этот мир. Наши взгляды и убеждения настолько сошлись, что вскоре мы вместе основали некоммерческий проект Health&Help - чтобы построить свою первую клинику.
Нашим волонтером может стать любой человек, который любит людей и готов работать
»Карина не врач, но она просто гений, удивительный человек. Она привлекла нам все деньги, которые у нас есть. Она общается с волонтерами и спонсорами, занимается финансами, общается со СМИ, контролирует всех рекрутеров, юристов, бухгалтеров - всех и вся, и меня иногда тоже.
Мы придумали идею, нашли волонтеров, сделали сайт, начали собирать деньги. А потом зарегистрировали организацию как НКО в США и в Гватемале. Health&Help работает с 2015 года, и на сегодняшний день у нас уже четыре представительства: в США, Гватемале, России, Нидерландах. Мы оказываем медицинскую помощь и строим клиники в странах третьего мира - для этого собираем деньги и привлекаем волонтеров . Нашим волонтером может стать любой человек, который любит людей и готов работать. Мы постоянно ищем волонтеров самых разных профессий: медицинских специалистов, переводчиков, фотожурналистов.
Прием в клинике Health&Help
К сожалению, в России культура волонтерства еще не сложилась. Многие люди, так же как и я когда-то, не понимают сути, начинают требовать всевозможные блага. Первые вопросы - всегда про финансы. Думаю, это связано с тем, что у нас все сильно заточены под материальное, и показателем успешности человека, мерилом этого являются деньги, машина, квартира. У волонтеров из развитых стран (Италия, США, Бельгия, Нидерланды) такого нет, они не ждут, что ты им что-то будешь оплачивать. Я надеюсь, что со временем и у нас в стране будет больше понимания целей и задач волонтерства, будет больше культуры в этих вопросах.
Клиника в Гватемале. Финансы и строительство
Наш основной источник финансов - небольшие частные пожертвования. Мы размещены на разных краудфандинговых платформах, как российских , так и зарубежных. Люди видят то, что мы делаем, и поддерживают нас.
Чтобы начать строительство клиники в Гватемале, нам потребовался всего один месяц. Мы собрали 1 881 480 рублей на «Бумстартере», и этой суммы было достаточно, чтобы возвести каркас клиники и купить машину, на которой мы возили материалы, а потом уже и ездили к пациентам. Эта сумма кажется небольшой в рамках запуска целой клиники, но мы убедились: если есть хорошие архитекторы и тщательно продуманный план, с этого можно начать.
Жители деревни должны дружить с нами, любить, охранять
»Когда выбирали место под клинику, нам нужно было учесть некоторые важные моменты. Во-первых, понять, в каком районе эта клиника реально необходима. Мы просматривали деревни, оценивали, где находится ближайший медицинский пункт, ближайшая больница, сколько людей живет в этом районе. У деревни должно было быть место, где можно построить клинику и которое нам готовы были бы отдать по договору аренды. И самое главное, жители деревни должны были быть готовы принимать эту помощь (очень многие вместо больниц ходят к народным целителям), они должны были быть готовы работать на стройке бесплатно и всячески поддерживать организацию, защищать волонтеров от других жителей, которые нас не знают (иногда они бывают агрессивными), дружить с нами, любить, охранять.
Такое место мы отыскали без труда. За шесть месяцев работы все было сделано. Нам помогали местные гватемальские компании. Они привозили бесплатно цемент, двери, окна, кормили волонтеров, детишек из деревни. Строили все жители деревни, как и было оговорено.
Жители Гватемалы у клиники Health&Help
Всю аппаратуру нам привезли наши волонтеры и спонсоры. Сами из оборудования мы ничего не покупали, покупали только расходники для лаборатории.
Сейчас у нас просто спрашивают, что нам купить, подарить, прислать. Для этого у нас есть список, который мы высылаем, а каждый уже сам выбирает, что сможет для нас приобрести.
Отношения с чиновниками
Каких-то серьезных проблем с местными чиновниками у нас не было. Единственная сложность была с мусоровывозящей компанией. Самостоятельно отходы мы не могли утилизировать, так как это иглы, шприцы и так далее. А эта компания отказалась к нам ехать из-за того, что мы находимся очень далеко от центра. В итоге мы договорились, что будем сами довозить (при этом платя им) эти отходы до города. Так вопрос и решился.
Ревизор сказал, что никогда не видел, чтобы в Гватемале что-то было так хорошо построено
»Также нам пришлось самостоятельно привезти государственного ревизора, который должен был проверить качество построенного здания. Сам он ехать в такую даль тоже отказался. Где-то за неделю до открытия он все посмотрел, оценил и сказал, что еще никогда не видел, чтобы в Гватемале что-то было так хорошо построено. Дал нам необходимое разрешение. Все документы мы отнесли в центр, где выдают медицинские лицензии, и через два дня все забрали. Вот и все, никакой бюрократии. И стоило это все около пятидесяти рублей.
В Гватемале нас очень любят, мы являемся таким центром, который помогает всем и вся. Совместно с Министерством здравоохранения страны мы ведем несколько государственных программ, в том числе и наши программы по голодающим детям, по детской вакцинации. Мы также делимся с Министерством донациями. Если вдруг, например, мы получаем побольше лекарств, расходников - отправляем часть им.
Клиника Health&Help
Клиника сейчас
Сейчас в клинике у нас работают два врача - Женя Короткова из России, врач-хирург, и Элин из Бельгии, врач общей практики с большим опытом работы в гинекологии. Есть также медбрат Паскаль из Гватемалы и фельдшер-заведующий клиникой Маничан из США.
Волонтеры к нам приезжают изо всех уголков мира на самые разные сроки, начиная от одной недели (обычно студенты на каникулы) и заканчивая несколькими годами, на которые заключен контракт. Они все работают бесплатно, а студенты еще и сами платят определенный взнос за то, чтобы к нам приехать на практику и набраться опыта.
Все общаются, как правило, на английском языке, но поскольку официальный язык в клинике - испанский, обычно мы берем волонтеров со знанием испанского. Хотя сейчас стало попроще с этим, так как у нас недавно появился переводчик Алекс из Англии. Он попал к нам, можно сказать, случайно. У нас работали его мама с сестрой, и маме очень понравилось. Она попросила взять ее сына, чтобы он посмотрел, как живут люди. А у нас как раз тогда было несколько врачей, которые не знали испанский в совершенстве, поэтому мы и взяли Алекса, чтобы врачам было легче.
Лекарства в клинике Health&Help
Без дорог, электричества и питьевой воды. Люди живут в домах из пластиковых пакетов
»Клиника в Никарагуа
Решение построить вторую клинику родилось спонтанно. Мы поехали с Кариной в отпуск, хотели просто отдохнуть. Но внезапно мои знакомые, с которыми я когда-то училась в тропическом институте, попросили меня посмотреть несколько деревень в Никарагуа, которые живут за чертой бедности. Мы с Кариной очень долго не хотели никуда ехать, потому что чувствовали, что это точно изменит все наши планы. Но все-таки поехали.
Рыбацкая деревня, полностью отрезанная от цивилизации. Без дорог, электричества и питьевой воды. Люди живут в домах из пластиковых пакетов, которые намотаны на палки. Нет абсолютно никаких удобств. В основном, это внутренние мигранты, у которых нет работы, они могут лишь ловить рыбу в океане и потом ее сдавать. Нет абсолютно никакой медицинской помощи, люди умирают от различных заболеваний. Когда мы все увидели, решили, что можем это изменить.
Отсутствие условий не пугает волонтеров клиники Health&Help
Всего за один месяц нам удалось собрать всю необходимую для строительства сумму, вышло 1 880 000 рублей. Сейчас мы должны еще найти денег, чтобы проложить там дорогу, купить машину скорой помощи и оборудование.
Эта клиника будет принципиально отличаться от гватемальской тем, что, во-первых, рассчитана она будет на меньшую пропускную способность и, во-вторых, при ней будет специальная лаборатория по малярии (клиника строится в зоне, эндемичной по этому заболеванию).
Для того чтобы начать строительство, нам нужно решить еще много вопросов: собрать волонтеров, зарегистрировать некоммерческую организацию в Никарагуа, собрать недостающую сумму денег на прокладку дороги. Предположительно стройка у нас начнется осенью 2018 года. Если все будет хорошо, за три-четыре месяца мы ее закончим.
Очередь на прием в клинике Health&Help
Семья
Мне повезло: мои родители всегда и во всем меня поддерживали. С самого детства мне ничего не запрещалось, я вообще не знала, что такое слово «нет». При этом я не была капризным и избалованным ребенком. У меня просто никогда не было рамок, я могла сама выбирать, что учить, какие книжки читать, в какую школу ходить. Меня всегда поддерживали в любом моем начинании, мне никогда не говорили, что у меня что-то не получится.
Наша семья никогда не была богатой, но родители всегда очень грамотно расставляли приоритеты. Вместо покупки новых «Жигулей» они отправляли нас с братом учиться за границу. Это очень много нам дало: мы увидели мир, выучили много языков. Потом уже самостоятельно получали гранты, ездили куда-то. Такая вера и безусловная любовь родителей открыли передо мной очень много дверей. До сих пор родители меня поддерживают, часто консультируют по поводу моего проекта Health&Help.
У нас на лекарства еле хватает. Если мы будем платить себе зарплату, то ничего не останется
»Планы
В ближайшие пять лет мы хотим открыть еще десять клиник. Начнем, скорее всего, с центральной Америки, потому что там люди уже узнают про нас, пишут нам о каких-то деревнях, забытых богом, предлагают свою помощь. Мы очень это ценим, потому что понимаем, что сказать «Идите, ребята, постройте в такой-то деревне» может каждый, но не каждый может помочь чем-то реальным.
Если кто-то внезапно захочет, чтобы мы построили клинику где-то еще, то мы не против, мы открыты к сотрудничеству. Основная проблема - это финансы. Конечно, все процессы сбора средств мы уже отработали достаточно хорошо, но нам все же не очень нравится собирать деньги - это большая трата времени. Поэтому мы верим, что когда-нибудь начнем работать с грантами, с большими дотациями, найдем кого-то, кто будет помогать нам финансово. Верим в то, что нам не придется для строительства клиник проделывать колоссальную работу.
Сейчас никакой зарплаты не получаем - у нас на лекарства еле хватает. Если мы будем платить себе зарплату, то ничего не останется. Мы живем аскетично. С Кариной сдаем свои квартиры в России. И на это живем. Скромно. Очень скромно. Конечно, тяжело, но ничего, мы стараемся и верим в лучшее.
Вход в клинику Health&Help
Все клиники, как дети, требуют большой поддержки, заботы и контроля, даже несмотря на то, что есть люди, которые заведуют ими, и люди, которые там работают. Поэтому в ближайшее время я точно буду жить в Центральной Америке, и, если честно, я вообще не очень себе представляю, что однажды осяду в какой-то одной стране. И я, и мой молодой человек Эндрю, который тоже работает в одной из гуманитарных организаций, - люди мира. Мы выступаем за идею усыновления, ведь есть огромное количество детей, у которых нет родителей. Многие из них живут на улице, страдают, а у нас есть силы, есть желание, чтобы это хоть немного изменить. Но сделать это, к сожалению, не так-то просто, пока это большая проблема. Мы не можем усыновить ребенка из Гватемалы, потому что по закону иностранцам этого делать нельзя. Мы не можем усыновить из России, потому что мой молодой человек - американец.
Мы надеемся, что наши дети смогут понять: все люди на планете одинаковы
»Но мы обязательно решим этот вопрос. Я хочу воспитывать детей в разных странах, чтобы у них была возможность изучать разные культуры, разные языки. На сегодняшний момент мы с Эндрю суммарно знаем около 10 языков и надеемся, что и наши дети смогут их выучить и понять: все люди на этой планете одинаковы, нет разницы между черными, желтыми, белыми. Мы надеемся, что у нас получится воспитать тех, кто вообще не будет видеть никаких различий.
Прием в клинике Health&Help
Я считаю, что главное в жизни - быть счастливым. И для этого надо прежде всего делать то, что нравится. Ни в коем случае не надо думать, что ты что-то сделать не можешь. Любая идея, какой бы безумной она ни была, осуществима.
Надо стараться быть добрее, стараться помогать как можно большему количеству людей. Нужно не бояться делиться с другими. Люди зачастую думают, что если ты с кем-то чем-то делишься, у тебя этого становится меньше. Это неправда. Все наоборот. Когда ты делишься - тебя становится намного больше, ты становишься счастливее, делая счастливыми других. Если кто не пробовал - попробуйте, и вам обязательно понравится.
Роды в Гватемале. В центре — врач-волонтёр Виктория Валикова. фото с сайта he-he.org
— Больше, чем инфекционные, мне нравятся только тропические болезни, — говорит Вика.
Молодого врача-инфекциониста, с которым мы беседуем, зовут Виктория Валикова. Пользователи ЖЖ знают ее под ником tropical-doc - в своем блоге Вика рассказывает о работе в странах третьего мира, а также сообщает новости о своем благотворительном проекте - строительстве клиники в гватемальской деревне Сентинела.
Здесь смогут получать бесплатную медицинскую помощь местные жители, самые бедные представители этой тропической страны Центральной Америки. Они же - представители коренного населения, майя.
— Я считаю, что все люди равны. Все заслуживают хорошего отношения и возможность получить помощь в беде. Человек не должен голодать или умирать от излечимых заболеваний. Неважно, где он живет.
Все спят на одном лежаке
Гватемала - очень бедная страна, тут есть государственные больницы, но их мало, - рассказывает Виктория. - К тому же права майя ущемляются там постоянно. Они не говорят на испанском, живут в отдаленных районах. Даже если они много дней будут идти до больницы, их не принимают. Говорят, что не понимают их язык, презирают, относятся, как к скоту. Поэтому уровень различных заболеваний среди майя очень высок.
По словам Вики, в Гватемале распространен туберкулез - в будущей клинике обязательно будет работать программа по его выявлению и лечению.
Гватемала - горная тропическая страна, тут влажно. Гватемальская семья живет очень скученно, в хижине, которая состоит из одного помещения. Спят все вместе - на одном лежаке одна семья: мама, папа, дети, на другом лежаке - другая: бабушка, дедушка, тети, дяди. Очень часто в домах нет окон, только дверь. А для туберкулеза это идеальные условия. Солнечный свет убивает бактерии туберкулеза. Влажность и полутьма дает возможность палочке Коха распространятся.
В Гватемале — проблемы с водоснабжением, поэтому там много кишечных инфекций. Периодически случаются вспышки холеры, постоянный бич - дизентерия, брюшной тиф, много гельминтозов. Здесь постоянно, хронически голодают люди, в связи с чем они часто болеют. Истощение - это заболевание, и остальные болезни на фоне его протекают намного тяжелее.
В зоне комфорта человек перестает развиваться
Мне очень нравятся инфекционные болезни, я люблю свою специальность, - эти слова Виктории - словно ее визитная карточка. В 2011 году Виктория окончила Башкирский медуниверситет, год проработала в приемном покое уфимской инфекционной больницы. Потом отучилась год в Бельгии и уехала как волонтер в Гватемалу, лечить местных. Хотя у нее были и другие предложения - работать во «Врачах без границ» и в «Красном Кресте».
В Гватемале в 2014 году Вику ждали очень жесткие условия. Не было воды, электричества, больница была удалена от цивилизации. Но Виктория поняла, что сделала правильный выбор.
Я считаю, что именно маленькие проекты дают возможность делать большую работу. Большие кампании применяются для отмывания денег, для достижения целей фармацевтических компаний. К тому же, мне больше нравится работать там, где ты видишь результат сразу - вот, твоя помощь доходит до человека прямо здесь и сейчас.
После Гватемалы она работала в Гондурасе и на Гаити.
На Гаити я поехала потому, что в Гондурасе мне стало слишком комфортно - появились другие врачи и работать стало намного легче. Мне кажется, что когда человек попадает в зону комфорта, он перестает развиваться. Если у человек стоит цель - самосовершенствоваться, стремиться к чему-то новому, то это необходимо - выкидывать себя из зоны комфорта.
Проект больницы - это люди
Когда Вика вернулась в Россию, она поняла, что хочет построить клинику в Гватемале. Она будет возводиться силами и средствами волонтеров, которые отправятся в тропическую глухомань в июле 2016 года. Пока ведутся организационные работы. И процесс этот довольно трудоемкий. По примерным подсчетам Виктории, чтобы возвести стены, закупить оборудование и начать работу, понадобится около 30 тысяч долларов.
Наш проект - это я и те люди, которые мне помогают. Среди них есть те, кто уделяет все свое свободное время нашей совместной работе. Есть и те, кто помогает дистанционно. Кто-то делает сайт, кто-то переводит тексты. Есть и те, кто приходит и уходит. Есть спонсоры и партнеры: нам помогает благотворительная организация «Дорога к детям».
Почти каждый день Виктория и ее друзья по проекту собираются вместе, устраивают мозговые штурмы. Среди единомышленников нет случайных людей.
Одиннадцатиклассница Карина Башарова, которая ведает всеми оргзадачами и общается с потенциальными волонтерами, пришла однажды к Вике прямо в приемный покой, среди ночи.
Она сказала: «У меня не было цели в жизни, а теперь она появилась - давайте-ка я помогу вам клинику построить». Карина узнала о проекте от одного из знакомых в Португалии и загорелась.
Игорь Енин тоже узнал историю о тропическом враче из Уфы и ее планах от друзей. Он медтехник, инженер, подбирает оборудование, занимается техничесой частью проекта. Поддерживает Вику и мама, Ирина Владимировна. Она врач-невролог, заведует поликлиникой.
У проекта есть много соратников в самой Гватемале, один из них, молодой врач Серхио Кастиой, помогает с организационными вопросами на месте. Он тоже болеет за идею равенства и помощи людям, которые находятся за порогом бедности. «Майя - это и есть Гватемала», - часто говорит он.
Кого не берут в волонтеры
Проекту клиники в Гватемале сейчас нужны профессиональные строители: плотники, каменщики, прорабы, специалисты по водоотведению, электроснабжению. Есть необходимость в людях, которые могли бы научить жителей деревни какому-то ремеслу: шитью, бисероплетению. Или сделать свой вклад в образование - например, преподавать английский или испанский языки.
По каким критериям выбираем волонтеров? Важны такие качества, как адекватность, стрессоустойчивость, - говорит Виктория. - Работать легко только с теми людьми, которые решили свои личные проблемы. Также человек должен разделять наши идеи. Если он будет самым лучшим каменщиком на свете, но при этом будет ненавидеть женщин, майя, негров или еще кого-то, то мы не сможем включить его в проект. Мы не работаем с фанатиками: ни с религиозными, ни с политическими. Кроме того, для нас очень важно, чтобы строительство клиники в Гватемале не стало для кого-то способом обогатиться. Мы сами не получаем за это ничего - и вся бухгалтерия у нас прозрачна.
Билеты в Гватемалу волонтеры покупают себе сами. Карина, например, работает официанткой в кафе, чтобы скопить денег на поездку.
То же и у меня, - рассказывает Вика. - Я работаю в государственной больнице. Те гроши, что получаю, я откладываю не на норковую шубу, а на жизнь в Гватемале. В деревне, на самом деле, жизнь недорогая. Мы не ходим в кино, мы не покупаем одежду, питаемся местными продуктами.
Мы с радостью принимаем волонтеров, которые разделяют наши идеалы, действительно хотят помочь и присоединиться к команде, - говорит Виктория. - Нашим волонтерам мы предоставляем кров и питание. Мы бы и проезд всем оплатили, но пока финансовые возможности нам этого не позволяют: все деньги уходят на строительство и закупку медикаментов.
Ребята также думаю о возможном местном бизнесе: хостеле, кафе. Во-первых, это даст возможность открыть рабочие места для местных жителей, во-вторых, привлечет людей в гватемальскую глубинку, в-третьих, финансово поддержит работу клиники.
Вопрос, который всегда задают
А почему бы не построить больницу в России? Вика улыбается и отвечает на этот популярный вопрос историей:
Допустим, вы поехали в Руанду. На единственной там автостраде увидели бабушку, которая никак не перейдет через дорогу. Вы ее перевели, рассказали об этом в блоге. Конечно, тут же найдутся люди, которые скажут: «А как же наши российские бабушки?! У нас же у самих их полно, стоят на перекрестках и ждут, пока их переведут. А эта цаца разъезжает по Руандам!». На мой взгляд эти осуждения нелогичны. Вот я оказалась в Руанде, в определенное время и увидела бабушку. Перевела ее через дорогу, а потом у меня появилась еще возможность и зебру для дороги в Руанде нарисовать. И почему это не сделать?
Россия - большая и сильная страна. Но у нас все любят пострадать, считая, что у нас все плохо. Каждый негативный случай муссируется очень долго. Недавно женщина не попала в роддом и родила на улице. А для Гватемалы это норма - там все рождаются на улице, потому что нет роддомов. Участковый врач в России пришел на полчаса позже - ужас! Но в других странах вообще нет врачей. Это вопрос из серии: зачем помогать детям Африки, если я сам ел сегодня только первое и компот, а второго мне не дали.
О профессиональном выгорании
Не боится ли Вика однажды проснуться и понять - все, устала, сил больше нет клинику строить, в тропиках бедных людей лечить, людей вокруг собирать?
Не боюсь пока. Я точно знаю, что легко не будет. У нас каждый день возникают какие-то сложности. Но когда видишь цель - сделать мир немножечко лучше - становится легче. Профессиональное выгорание начинается тогда, когда человек перестает любить свое дело. Мне нравится людей лечить. И я не знаю, что еще могу делать. Надеюсь, это навсегда.
Виктория Валикова – молодой врач-инфекционист, специалист по тропическим болезням из Уфы. Однажды она поехала путешествовать в Азию и увидела, как живут люди в бедных странах. Доктор Вика бросила всё и уехала работать волонтером туда, где умирают от кори и малярии, а потом совместно с Сергио Кастийо (врачом из Гватемалы) открыла некоммерческий проект Health&Help . За свою работу Виктория не получает зарплату – это принципиальная позиция, а жители Гватемалы лечатся в клинике Health&Help бесплатно. Мы поговорили с врачом, который спасает людей на краю света, о жизни, смерти и любви.
Виктория Валикова. Фото: tropical-doc.livejournal.com
Я интубировала ребенка и «дышала» в трубку три часа
– Как вам впервые удалось спасти человеку жизнь?
– Трудный вопрос. Если говорить о том, чтобы правильно поставить диагноз, то еще с института я часто спорила с преподавателями, отстаивая свою версию происходящего. А правильный диагноз – это, скорее всего, правильное лечение, а правильное лечение – спасенная жизнь.
Если же говорить про «спасение в моменте» – то на Гаити я впервые в одиночку «раскачивала» ребенка, который впал в кому после падения с лестницы. Интубировала и «дышала» его рот в трубку три часа – не было ни аппарата искусственного дыхания, ни даже мешка Амбу. Довезли до госпиталя и спасли. Я потом нормально говорить не могла несколько суток.
– Вы говорили, что за вашей спиной – “детское кладбище”. К смерти детей от банального поноса или от малярии, которая прекрасно лечится, можно привыкнуть? Как защитить себя от депрессии и выгорания?
– Нельзя. Я думаю, что, если я привыкну спокойно переносить страдания людей, человеческую боль или смерть, – нужно будет уйти из медицины. Я проживаю с каждым пациентом его ситуацию. Это трудно, но я не могу смотреть на это отвлеченно. Я думаю, что так правильно, хотя многие со мной и не согласны.
Думаю, депрессия – это для тех, кто ничего не делает или кто взял на себя больше, чем может потянуть. Мне иногда бывает очень тяжело как раз от того, что у нас огромное количество задач – мы с Кариной Башаровой (Карина Башарова – одна из основателей проекта Health&Help. – Прим. ред. ) ищем в команду «третьего» – кого-то, кто смог бы хоть немного нас разгрузить, но, как понимаете, не так просто найти человека, готового работать сутками бесплатно. Но мы не отчаиваемся.
А для выгорания я слишком люблю то, что делаю. Я обожаю свою работу. Она тяжелая и прекрасная.
– Как вы справляетесь с переживанием смерти пациентов?
– Тяжело. Я не люблю, когда люди умирают. Это грустно, а вдвойне грустно, когда ты не можешь человека спасти не из-за отсутствия знаний или умений, а из-за отсутствия ресурсов.
Я до сих пор не могу просто спокойно смотреть, как кому-то не оказывают помощь из-за того, что он не может заплатить. А это до сих пор существует в мире.
Поверьте, миллионы людей умирают, потому что они – бедные.
У нас в организации все иначе. Никто не уходит из клиники без должного лечения, вне зависимости, есть у человека деньги за него заплатить или нет. Человеческая жизнь бесценна, никто меня в этом не переубедит.
К нам часто приходят, когда сделать ничего уже нельзя
– Вам приходилось сообщать людям, что их близких скоро не станет? Какие слова вы находили для этого?
– Конечно. Часто люди приходят к нам на терминальных стадиях заболеваний. И ничего сделать уже, к сожалению, нельзя. Я всегда стараюсь уделить время беседе с родными – я верю, что слово лечит. Мы говорим, что сделаем все, чтобы уменьшить боль пациента и сделать его последние дни максимально спокойными.
– Что вы делаете, если понимаете, что человеку невозможно поставить диагноз без КТ, или МРТ, или узкого специалиста, которого нет?
– Пытаемся найти вариант, как найти этого специалиста, как найти того, кто поможет нам сделать МРТ или КТ – есть наши друзья, другие клиники, которые предоставляют специализированную помощь. Мы стараемся поддерживать контакт и общаться с ними, чтобы, если вдруг понадобится, – мы могли отправить к ним пациента.
Мы часто лечим пациента эмпирически, это нереально – каждый раз проводить сложные анализы или обследования. Слава Богу, у нас хорошие думающие врачи, которые делают все, что возможно, в интересах пациентов.
– Один из материалов про вас назывался “Доктор Вика”. Наверное, это аналогия с ником в ЖЖ Доктора Лизы, Елизаветы Глинки. Мы знаем, что Доктор Лиза погибла, спасая других людей. Вам не было страшно узнать об этом, ведь вы тоже работаете в неспокойной обстановке?
– Я написала пост в ЖЖ о том, что Доктор Лиза погибла, и о том, как сильно скорбит весь гуманитарный мир. Тут же посыпались ненавистные комментарии о том, что она делала не так, от кого принимала помощь, и о том, какой она якобы была ужасный человек. Но и нам не привыкать – нас тоже много кто ненавидит, столько злостных анонимок мы никогда не получали!
А так – в деревне у нас спокойно. В столице нас не раз обворовывали, но мы там стараемся долго не задерживаться. В общем – все не так плохо.
– О чем в своей жизни вы жалеете больше всего?
– Я банально отвечу, что ни о чем. Я очень люблю свою жизнь. Я счастливый человек. Я рано нашла свой путь и сейчас понимаю, что очень малому количеству людей повезло так, как мне.
Если бы можно было добавить немного времени – я бы очень хотела провести его с родными. Я не видела брата четыре года, а на днях у него обнаружили глиобластому. Я жалею, что не проводила больше времени с ним, да и вообще с семьей.
Сейчас у меня есть любимый человек, и все опять сводится ко времени – я вижу его раз в две недели, короткими перебежками. Он знает меня и очень уважает мое дело, но честно – мне очень тяжело быть почти постоянно «в одиночестве среди людей».
Мы хотим усыновить детей, смерть сейчас совсем не в планах
– Вы боитесь смерти?
– Я бы очень не хотела умереть. Особенно в этом году (смеется). Я боюсь смерти, потому что, как мне кажется, я нахожусь на том этапе, когда я могу менять очень многое, и менять это многое – к лучшему. Будет довольно несправедливо умереть сейчас. Ну и, кроме того, я совсем недавно нашла близкого человека (он, кстати, православный), и мы очень сильно хотим усыновить детей, так что смерть сейчас совсем не в планах.
– Как вы думаете, жизнь после смерти существует?
– Я верю, что энергия или душа человека – это то, что не может просто исчезнуть. Поэтому да, я верю в жизнь после смерти – я верю в непрерывность энергии.
– Вы одна из немногих, кто со знанием дела может сказать человеку: “Твои проблемы – ерунда, в мире есть голодающие дети”. Приходилось ли когда-нибудь произносить эти слова? Они справедливы?
– Я стараюсь максимально воздерживаться от суждений, чужая душа – потемки. Если человеку плохо и некомфортно в его жизни, мне хочется помочь, но это не так просто сделать словами. Я верю, что своим примером мы вдохновляем многих на перемены. По крайней мере, стараемся.
– После поездки в Африку или Гватемалу вас не раздражают европейцы с их трудностями – “оплатила контракт в роддоме, а там не было фитбола”?
– Да, конечно, у нас в клинике много шуток ходит про «проблемы белых людей». В духе: «Ну вот, прислали дезодорант с запахом алоэ, а я заказывала с маракуйя» или «А почему инстаграм медленно грузится?». Конечно, объективно проблемы наших пациентов, клиники, да и волонтеров, зачастую другого порядка. Но ничего не поделаешь, мало кто видел реалии стран третьего мира, да и не все, кто видел, готовы это запомнить и тем более изменить что-то.
– Кому точно не надо быть волонтером в Африке?
– Тем, кто не живет в гармонии с собой. Тем, кто думает, что тут ему помогут «найти себя». Мы принимаем к себе тех людей, которые решили свои личные проблемы и теперь могут помогать другим. Нытикам и лентяям лучше сидеть дома, это – однозначно.
– Как защитить себя от постоянной душевной боли, что в одной части планеты люди переживают от невозможности купить айфон, а в другой живут в домах из полиэтиленовых пакетов?
– Не нужно переживать. Я думаю, нужно максимально воздерживаться от суждений, особенно резких, и стараться максимально прощать людей, которых хочется «поучить жизни» или «показать им, как нужно делать».
Я руководствуюсь для себя правилом: меняй то, что в твоих силах – и мне очень нравится, когда люди берут с меня и нашей команды в целом пример.
Я на полном серьезе думаю, что можно долго жаловаться и критиковать всех вокруг, а можно – спасти одну жизнь.
Это, на мой взгляд, более продуктивно.
– Довлатов писал, что сильные чувства у всех народов одинаковы, например, нельзя сказать “расплакался, как типичный немец”. Можно ли сказать это и о тех регионах, где жизнь совсем не похожа на нашу? К рождению и смерти там относятся так же?
– Мне кажется, что люди в Латинской Америке более открытые и выражают свои чувства более ярко, будь то печаль или радость. В то же время к смерти относятся более философски (вспомните про День Смерти или День всех святых – большой праздник в Латинской Америке, 1 ноября), к рождению – более спокойно. Думаю, это из-за того, что детей у них по 10 на семью, а то и больше.
– Это «mal de ojo», – говорит мне мамочка трехлетнего Алехандро, прелестного кареглазого мальчика, который ревет в три ручья в смотровой.
Я не переубеждаю ее. Хорошо, что в Гватемале я уже достаточно давно, чтобы быть умнее и «дружить» с традициями и поверьями.
«Маль де охо» – это сглаз. И, как следствие очень сильной майянской культуры, в «маль де охо» верят, ходят снимать его к шаманам, а теперь – и к нам, в клинику.
Считается, что любой недоброжелатель может сглазить ребенка, просто позавидовав тому, что семья, в которой его воспитывают, – более богатая, или тому, что мама у ребенка красивая. Также считается, что если мама выставляла напоказ голый живот или ходила в слишком обтягивающих нарядах, пусть даже традиционных, то ребенок может уже родиться с «mal de ojo».
Кроме того, «сглаз» может быть наслан специально. Для этого человек, который хочет наложить сглаз, должен сходить к шаману, а они в Гватемале бывают двух видов – «белые» и «черные». Люди верят, что «белые» лечат, а «черные» накладывают заклинания, в том числе на болезнь и на смерть. Для этого они часто приносят в жертву животных и домашнюю птицу.
Говорят, что избавиться от «маль де охо» можно несколькими способами. Конечно, самым лучшим будет отвести ребенка к «белому» шаману. Но если по какой-то причине сделать этого нельзя, то нужно покатать по телу ребенка сырое, обязательно белое куриное яйцо, читая определенное заклинание. Потом это яйцо нужно разбить в стакан с водой и полученную жижу похоронить.
Мы же в клинике таких ритуалов не проводим, а говорим, что от «маль де охо» у нас есть отличные таблеточки и сиропчики, – в зависимости от того, чем болеет ребенок. Ну и санитарно-просветительскую работу мы проводим регулярно о том, что очень важно хорошо кормить ребеночка, вовремя приходить на прививки, чтобы никто его снова не «сглазил».
Другой популярной проблемой в Гватемале является «еl susto», или «испуг».
Недуг особенно актуален для женщин и молодых девочек. Заключается он в следующем: к тебе приходит женщина и говорит, что в детстве она сильно испугалась (хотя сама этого не помнит), душа вышла из тела и не может вернуться обратно.
Излечение от «el susto» может провести исключительно курандеро (или шаман), и процедура эта довольно длительная и непростая.
Сначала больную укладывают на опрысканный святой водой пол с разведенными руками. Тело ее должно как бы символизировать крест. Его обрамляют четырьмя горящими свечами: две ставят у ног, две – у кистей рук. Лежащей в такой позе девушке нужно молиться о своей душе и просить ее вернуться. В то же время шаман начинает «смывать» все плохое с тела человека, чтобы душе было приятнее и легче в него вернуться. Делает он это специальным веником, собранным из розмарина и базилика, перевязанным красной нитью.
После церемонии девушку сажают пить мятный чай. Обычно процедуру проводят три дня, в конце которых душа должна вернуться и больше никуда не убегать.
Мы же в клинике обычно лечим «эль сусто» психотерапией, а если сказать проще – разговорами с пациенткой. Мы спрашиваем ее об обстановке в семье, о том, какие проблемы сейчас у нее с детьми или родителями, мужем и так далее. Для приема дома мы назначаем успокоительные и средства для нормализации сна. Обычно наше лечение дольше, чем три дня, а по поводу того, кто лечит эффективнее – шаманы или мы – судить сложно.
В Гватемале есть много интересных обычаев и традиций. Иногда они кажутся дикими. Но со своим уставом в чужой монастырь лучше не лезть, поэтому мы работаем в симбиозе, стараясь максимально уважать то, что веками было единственным средством для облегчения страданий людей.
Из дневника Виктории Валиковой
– Если вас спрашивают в Гватемале или Никарагуа: “Как живут люди там, где вы родились?”, что вы отвечаете?
– Я отвечаю, что живут хорошо. Что люди в России в подавляющем большинстве образованы, все умеют читать, многие знают несколько языков. Рассказываю про наши школы, про снег, про то, что мы живем в квартирах, а не в домах. Про то, что никто не умеет стирать на доске или камнях, никто не знает, как разводить в печке огонь (ну или как минимум не делает это каждый день), что никто не ходит в туалет в открытое поле.
А еще рассказываю, что в России и странах бывшего СССР живут те люди, которые делают нашу работу возможной – именно они делают донации и помогают нам спасать жизни каждый день.
– Вам удалось построить больницу, хотя для краудфандинга – это сложный проект: просить о помощи для абстрактных людей на краю света. В чем секрет?
– Секрет в том, что мы много работаем. Каждый день мы встаем утром, открываем ноутбуки и начинаем писать письма, отвечать на интервью, делать статьи и так до поздней ночи. Мы делаем хороший контент и рассказываем о том, почему это так важно – делиться с теми, кому повезло намного меньше, чем любому, кто может прочитать этот текст. У нас есть мечта. И мы делаем все, чтобы воплощать подобные проекты в жизнь.
Когда сидишь на рисе с бобами, а тебе приписывают «бентли» и фуа-гра
– Если однажды вы уйдете из проекта H&H, он продолжит существовать? Ведь о нем узнали во многом за счет вашего личного обаяния. Со стороны иногда создается впечатление, что все держится именно на нем.
– Все держится на нашей идее изменить мир. Не буду отрицать, что в большинстве своем именно я отвечаю на вопросы журналистов и пишу статьи. Но работу проделывает команда во главе с Кариной Башаровой, нашим исполнительным директором. Ребята вкалывают сутками, чтобы все функционировало.
Пока я жива, я не уйду из проекта. Health&Help – это наш ребенок, а детей не бросают, по крайней мере – не я. Наоборот, я верю, что мы будем открывать все новые и новые клиники, приюты, школы и помогать нищим, немощным и больным по всему миру.
– Цель оправдывает средства? Можно ли идти против своих принципов ради спасения человечества?
– Хороший вопрос. Я часто говорю: правда – это то, во что ты веришь.
Для меня нет ничего важнее человеческой жизни. Нельзя ставить деньги, честь, достоинство, комфорт или еще что-то выше этого. Для меня это так.
У меня есть свои пределы, они намного шире, чем у других людей, можно сказать, что я – фанатик. Я открыто говорю в интервью, что возила через границу медикаменты, чтобы нам было чем лечить людей. Приходилось ставить под угрозу свою жизнь, чтобы добиться того, что есть у нас сейчас: работающая клиника и счастливые пациенты. Для меня – это правильно. Я не могу иначе, а если смогу, не буду себя уважать как человека, как врача, как личность.
– Посещало ли вас когда-нибудь желание все бросить и уехать домой?
– Нет. В минуты бессилия я думаю обо всех тех, о ком теперь мы заботимся. Для меня это не просто игра. Это моя жизнь, бросить все – это признаться в том, что я слабая. А я так не думаю. Пока у меня есть силы и огромное количество любви внутри – я буду делать то, что делаю. Точка невозврата давно пройдена.
– Вы – романтик или циник?
– Наверно, я – микс. Часто бывает так, что я отвечаю с долей черного врачебного юмора (особенно в РФ). Но если говорить о личной жизни и человеческом – я делаю очень много поступков, которые характеризуют меня скорее как романтика. Недавно записала клип на день рождения для Эндрю, моего молодого человека. Или вот, например, любовь к восхождениям, вулканам, водопадам – да и вообще к природе – это ведь романтичное?
– Как обычно проходит ваш день?
– Если я работаю в клинике врачом – то все банально: просыпаюсь, иду на пробежку, потом – душ, потом работа с пациентами – консультации, консультации и консультации. Обед-ужин: беседы с волонтерами, чай, книги.
Когда в клинике есть другие врачи, я занимаюсь административными вопросами – общаюсь со спонсорами, потенциальными волонтерами, компаниями, которые хотят дать нам пожертвования, юристами, бухгалтерами, журналистами. Пишу статьи, рассказываю о том, что происходит на проекте. Работа никогда не заканчивается.
– О вас часто высказывают разные домыслы: “Это у нее просто мужа нет”, “Ей плевать на людей, проект коммерческий”, что для вас – самое обидное и несправедливое?
– Когда говорят, что мы деньги воруем. Когда ты сидишь на рисе с бобами, думаешь, где достать доллар на медикаменты, как починить машину, на которой уже живого места не осталось. Когда мне говорят, что у меня есть «бентли» и что я вместо маски на лицо фуа-гра мажу – конечно, хочется высказать все, что накопилось.
Ну а про личное – что я страшная, глупая, толстая или еще какая-то. Это смешно. Люди, которые пишут гневное, больше всего нуждаются в прощении и любви.
Никто не говорит плохих вещей от того, что он очень счастлив. Поэтому я развиваю в себе навык отвечать добром на зло. Это правильнее и, как выяснилось, эффективнее.
– Если бы выступали перед выпускниками МГУ, Оксфорда, Кембриджа или другого ведущего мирового университета, что бы вы сказали?
– Я бы сказала, что нам всем нужно быть чуточку добрее. То, что вы пройдете по головам других людей, станете успешнее, чем сосед, или богаче, чем одноклассник, не сделает вас счастливым. Прекратите соревноваться с кем-то и старайтесь делать лучше самого себя. И, конечно, не бойтесь делиться. Отдавая, приобретаешь. Попробуйте, и вам понравится.
