Сверхценные идеи. Сверхценные идеи при психопатии

Под сверхценными идеями понимают суждения, которые возникают в связи с реальными событиями, но затем приобретают в сознании незаслуженно большое преобладающее значение, сопровождаясь исключительно сильным эмоциональным напряжением. Здесь налицо какой-то реальный факт, законным является и реагирование на этот повод, однако реакция оказывается чрезмерной по силе.

Данная мысль при всей ее незначительности превращается в главную тему переживаний больного, приковывающую к себе все остальные его мысли. Всецело сосредоточиваясь на этом событии, больной затрудняется в текущей (особенно умственной) работе, не может на ней должным образом сосредоточиться, в чем проявляется уже качественное видоизменение реагирования на первичное событие, т. е. его неадекватность.

В таких случаях одни больные в принципе несущественное усовершенствование радиосхемы оценивают как большое открытие и развивают в этом плане интенсивную деятельность; другие при несущественных нарушениях в работе желудка (при легком катаре) приходят к выводу о наличии у них злокачественной опухоли, начинают активно обследоваться у врачей и настаивать на лечении; третьи при незначительных проступках супруга погружаются в переживания идей супружеской неверности, не способные преодолеть охваченности этими тяжкими мыслями, и т. п.

Сверхценные идеи отличаются от бреда наличием законного направления реакции на реальные события в момент их совершения, а также тем, что эти идеи не становятся мировоззрением больного, так как порой (при «облегчении» ситуации) больной временно может отнестись к ним критически и успокоиться. Однако затем он опять сосредоточивается на этих мыслях, утрачивает критику. При бреде же суждения больного с самого начала коренным образом расходятся с реальной действительностью, разубедить его в этом невозможно, они становятся новым - патологическим мировоззрением больного.

Сверхценные идеи могут иметь самостоятельное клиническое значение, и тогда их дальнейшая динамика во многом будет зависеть от внешних обстоятельств: при их благоприятном развитии эти идеи постепенно тускнеют, эмоциональная напряженность спадает, а затем они полностью исчезают. Однако при неблагоприятном для больного развитии событий, например, в ситуации длительной хронической психотравматизации, они превращаются в идеи бредовые, т. е. оказываются этапом на пути формирования бреда. Так, при психогенном паранойяльном бредообразовании обычно все начинается со сверхценных идей изобретательства, ревности или ипохондрического характера, которые при усугублении психотравматизации превращаются соответственно в стойкие бредовые идеи изобретательства, ревности и ипохондрические того же конкретного содержания.

Употребление в клинической практике как синонима сверхценных идей термина доминирующие идеи нецелесообразно, так как последнее понятие отражает обычное в жизни человека преобладание какого-то главенствующего, основного интереса, будь то научный поиск, художественное творчество или изобретательство на производстве.

Во всех этих случаях человек безусловно охвачен делом, мыслью, идеей, но в этой охваченности нет ничего патологического, так как она совершенно необходима индивиду для достижения поставленной им конкретной цели и является обязательным условием успеха коллектива людей, т. е. адекватна и значению дела для данной личности и ее социальным результатам. Да и само понятие доминанты было разработано А. А. Ухтомским (1967) как понятие нормальной, а не патологической физиологии.

Бред - это не поддающееся коррекции установление связи отношений (между объектами - обстоятельствами, людьми, событиями) без оснований. Бредовые идеи, прежде всего, не соответствуют реальной действительности, вступают с ней в полное противоречие и, тем не менее, не поддаются коррекции. Высказывающий такую идею больной недоступен доказательствам окружающей действительности и своего прошлого жизненного опыта. Неколебимо уверенный в истинности своих идей больной находит эту убежденность в себе самом, он не доступен логическим контрсуждением и фактическим доказательствам, которые не в силах поколебать бреда. «С появлением таких ложных суждений, которые уже не могут быть проверены и исправлены, и такого действительного бреда психическая болезнь превращается в сумасшествие разума» [Гризингер В., 1881].

По мере развития бреда (т. е. совокупности бредовых идей) все более бросается в глаза неколебимая уверенность больного в его ложных суждениях и умозаключениях. Впрочем, такая убежденность в неправильных высказываниях может наблюдаться и у психически здоровых, которые порой с необычайным упорством отстаивают свои ошибочные суждения. Однако последние все же в конечном счете корригируются объективными доказательствами и прошлым опытом индивида. Кроме того, ошибки суждений психически здорового человека касаются внешних обстоятельств, тогда как бредовые идеи психически больного всегда относятся к самому больному. Ошибки суждений здорового, в основном обусловленные недостаточными знаниями о предмете, являются результатом логических просчетов в пределах здоровой психики. Бредовые же идеи, напротив, являются результатом болезненных отклонений в работе головного мозга, нарушений ВНД.

Бред всегда связан со всеми другими формами психической деятельности (другими мыслями, чувствами и волей) и обычно оказывает сильнейшее воздействие на всю психику больного, на поведение его и оценки различных обстоятельств и событий. С появлением бреда больной начинает уже по иному оценивать окружающую жизнь, особенно - отношения с людьми, и по мере его развития все дальше заходит и шире простирается эта переоценка больным его взаимоотношений с окружающими. Такая переоценка «ценностей» в сознании больного при разных формах бреда (и в особенности - при первичном) касается, в сущности, всех событий, т. е. становится универсальной и завершается формированием у больного с этого времени новой системы взглядов, совершенно нового - болезненного мировоззрения. «Безумные представления больных отличаются от ошибочных воззрений здоровых не только этим отношением их к самому больному…

они часто совершенно противоречат всем прежним воззрениям больного, который не может произвольно освободиться от них, они противостоят свидетельству чувств и рассудка, поверке и доказательствам» [Гризингер В., 1881]. Поэтому даже в тех случаях, когда психическая болезнь пациента относится к какой-то узкой теме, вроде бы к одной единственной ложной идее, затронутой, тем не менее, оказывается вся душевная жизнь такого больного, ибо, как писал В. Гризингер «..л этом случае… вся психическая индивидуальность бывает глубоко потрясенной». Таким образом, бредовая идея - это не соответствующее реальной действительности и не поддающееся коррекции ложное суждение, возникающее вследствие патологических расстройств деятельности головного мозга и всецело охватывающее личность больного.

Существует немало классификаций бреда по содержанию. Самой удачной из них является классификация В. Гризингера, который по этому признаку все случаи бреда подразделил на три группы:

1. бред величия, куда он относил бредовые идеи изобретательства, знатного происхождения, любовного очарования, гениальности, реформаторства, особого богатства и др.;
2. бред преследования, к которому он относил бредовые идеи преследования (собственно персекуторный бред), отношения, отравления, воздействия, одержимости, ревности, ущерба и др.;
3. бред самоуничижения, в который он включал бред самообвинения, греховности, виновности, нигилистический, ипохондрический и др.

Перечисленные здесь категории бредовых идей можно называть формами бреда по содержанию. Интересен тот факт, что одни и те же формы бреда по содержанию сохраняются у разных народов в различные исторические периоды, что, несомненно, говорит об однородности их патофизиологических механизмов при меняющемся конкретном содержании. Это отчетливо видно на примере бреда воздействия, конкретное содержание которого закономерно менялось в течение последних 200 лет. Если 150-200 лет назад были весьма распространены идеи колдовства и одержимости дьяволом, «нечистой силой», то в настоящее время они почти не встречаются, вытесненные идеями электрического, радиоактивного, лучевого и космического воздействия.

Следовательно, конкретное содержание форм бреда по содержанию меняется от одной исторической эпохи к другой, следуя за наиболее значимыми событиями последней. Гораздо большее значение имеют более устойчивые, не зависящие от содержания конструктивные характеристики бредовых идей, поскольку подразделение бреда по содержанию мало что дает для понимания их патогенетических механизмов. Подразделение бреда по конструкции целесообразно начать с описания предварительно-конструктивных его особенностей.

Сверхценные идеи – это психо-продуктивное расстройство мышления, наряду с бредовыми и навязчивыми мыслительными идеями. Эта патология не всегда доходит к разряду психиатрии, поскольку может быть свойственна и весьма здоровому индивидууму. Стоит отметить, что некоторые изощренные психологи даже влюбленного индивида классифицируют как того, чью голову захватили сверхценные мысли.

Данная патология тяжела своей прилипчивостью, персоне сложно отделаться от этой мыслительной идеи, она преображает ее в разряд сверхценности. Хотя не всегда это можно считать характерологическим минусом, поскольку имеются данные, что каждое изобретение сформировалось по сверхценной идее. Толика сумасшествия – это, своего вида, плата ученых за гениальность.

Что такое сверхценные идеи?

Сверхценные идеи способны иметь более приложенную к повседневности терминологию в виде идеи фикс, что дословно переводится, как зафиксированная мысль. Свое лингвистическое происхождение слово берет из французских источников. Этот термин психологический и главным в его характеристике является наличие реальной подоплеки, которая просто сильно преувеличена. Эти идеи сильно завладевает сущностью индивида.

Сверхценные идеи были описаны позже, нежели навязчивые, именно с навязчивостями Вернике, основатель этих идей их дифференцировал. Ранее его учитель Вестфаль описывал навязчивости, но не отличал сверх ценности. Примеры сверхценных идей очень ярки, каждый хоть однажды был охвачен эмоциональной бурей из-за личностной гениальной идеи. В ситуации со сверхценными идеями важно осознание, что для каждой персоны важно разное. Мы можем смеяться над чьей-то патологической, на наш индивидуально сформированный взгляд, идеей (доказать матери, что я хозяйка никак не хуже) и при этом не обратить у себя на не меньшую нелепость на взгляд кого-то. Именно поэтому наши мысли сокрыты от каждого из окружающих и позволяют нам оставаться собой, не становясь откровенным на 100%.

Примеры сверхценных идей разнообразны, кому-то главное идеальные дети, кто-то печется о фигуре и небрежно брошенная фраза может вызвать . Примеры сверхценных идей нередко встречаются у подозрительных людей. Они могут быть обширны, но на уровне инстинктивности, к примеру это материнство, поскольку женщина, даже полностью истощившись, просыпается на детский плач, игнорируя остальные аспекты жизни.

Нередко сверхценные идеи играют не на руку персонажу, которого они охватили, поскольку индивид настолько переубежден в своей правоте, считая себя, например, неудачником, что никакие ситуация и доводы его не спасают. Он собственнолично все классифицирует в таком не блестящем свете, что становится все только хуже. Эти идеи для индивида обычно очень глубинные, следующие из подсознания.

Сверхценные идеи не ошибочны, но их проявления всегда односторонние. То есть настолько окрашены в некий эмоциональный цвет, что блокируют любые иные доводы рассудка, начиная доминировать и становиться всепоглощающими. Сверхценные идеи, как раз разряд того, чего в мире земном не должно находиться как данности на самом деле, потому что они априори под собой имеют одну сторону, показывают либо черное состояние, либо белое, а в жизненной реальности такого нет. Именно поэтому настолько сложно постичь таких персон и именно поэтому они столь значительно притягательны для индивидов вокруг.

Сам Вернике в 1892 году обозначил эти мысли, как исходящие из сознания индивида и не вызывающие ощущения чуждости. Он говорил, что формируются они при сильном эмоциональном окрасе. Виды сверхценных идей также впервые обозначил Вернике, выделив нормальные и болезненные идеи, из которых потом происходит бред или навязчивость. Грань здесь между нормой и патологией иногда настолько мутна, что нередко может вести к диагностическим промахам из-за пропуска более серьезной проблемы, прикрытой сверхценной идеей.

Причины сверхценных идей

Сверхценные идеи – это как раз тот тип расстройств, которые формируются вследствие особенностей личности и воспитательных моментов. Данные идеи характерны как для серьезных психических болезней, таких как , органические расстройства, как предвестник бредовых идей, так и для неврозов и всех хворей неврогенного спектра. Их формирование может провоцироваться потрясениями эмоционального плана. Как правило у персон со сверхценными идеями должны формироваться некоторые завышенные ценности. Ценности подразделяются на разные уровни и формируются у каждого индивида, но у большинства они имеют четкие границы и не переходят их. Ценности могут быть непосредственно завышены, что влияет на сверхценность идей, также они могут быть акцентуированные. При этом акцентуация не всегда ведет к сверхценностям, нередко идеи акцентуируются в определенных необходимых ситуациях, со временем приходя к норме. Но может быть и их гиперакцентуация, которая и интересует нас в случае наличия данного отклонения. Имеется также вид ценностей, формирующейся соответственно к нормам общества.

Взаимодействие индивида со средой бывает разнообразным и лишь три его особенности способны повлиять на формирование сверхценных идей. Распространённым вариантом является существование завышенных ценностей на протяжение всей жизни, которые обостряясь в некоторой ситуации ведут к подобному исходу. Ситуации, ведущие к формированию сверхценных идей, задевают только эту личность, окружающие недоумевают причины этого. Такие обострения на нелепых ситуациях характерны для акцентуантов и даже индивидов с психопатиями. Вследствие неверного социального формирования бывают индивиды ревнивцы, вымогатели правды и хронически больные. Именно такие персоны легче всего обрастают сверхценными идеями. Наиболее легко подобного рода идеи формируются у паранойяльных индивидов, при этом провокатором обычно выступает сильный стресс. Также подобное поведение характерно для индивидов инфантильных и легко внушаемых. Для таких персон травмирующий момент может не выделяться чрезмерно, он скорее подталкивает и так склонного индивида. Также к распространённой причине относят наличие у личности болезненно разросшихся ценностей. Это по типу привитых идей, когда персона готова на любые низости ради разных, по ее мнению, важнейшего значения вещей (религия, семья и пр.).

Сам индивидуум при этом дисгармоничен, душевно расшатан, не уживается в мире с адекватными ценностями, не способен примириться со всем. Иногда эти идеи формируются даже при взаимодействии с легко акцентуированными персонами. Такие персоны имеют некую психопатизацию, но вливаясь в социум постепенно отлучаются от нее. В таких случаях персона нуждается в избавлении от негативного воздействия. При этом сам исток проблематики в излишнем эмоциональном восприятии.

И все же сверхценные идеи могут быть и у нормального индивида, перенесшего гиперболизированную психотравму. После этого, переработав ее в своем восприятии, он переносит ее на окружающих.

Симптомы сверхценных идей

Классификация сверхценных идей следует из характерологических радикалов, влияющих на их формирование. Истерический индивид со слабыми расшатанными нервами имеет легкую переключаемость, что влияет и на истоки формирования идей. При этом индивидууму необходимо постоянное признание и обожание, их артистизм завораживает, позволяя им овладевать творческими карьерами. Цель таких индивидуумов завладеть максимумом внимания, но при этом они не желают объективизировать ничего. Их восприятие настолько личностно, что сосуществование с ними доставляет немалых страданий. Мало персон которые способны всю свою жизнь отдать в жертву постоянным обожаниям и сценам. Эти персоны очень поверхностные, их жизнь подобна дуновению ветерка, их принципы непостижимы, если не понимать, что цель — самопроявление. Такие персоны наиболее склонны к сверхценным идеям ревности, также они могут приписывать некоторые неблагоприятные черты окружающим, не восторгающимся ими.

Классификация сверхценных идей также включает эпилептоидный радикал, стремящийся к лидерской позиции. Нетерпимость таких людей нередко соединяется с приступами тоски и гнева. Они очень застревающие индивиды, поэтому легко обозначить их природную стойкость к сверхценным идеям. Им наиболее свойственны сверхценные идеи борьбы за свои интересы, которые они рьяно поддерживают.

Классификация сверхценных идей также охватывает паранойяльных индивидов, они имеют доминирующую мысль о собственной значимости, вокруг которой и начинает крутиться идея преследования. У такого типажа узкая сфера интересов, которую они изучили до краев, именно здесь они постоянно зациклены. Для таких индивидов все делится на дружественное и враждебное, они всех подозревают в желании посягнуть на их значимость и вся их жизнь обернута этими сверхценными идеями. Причем сверхценные идеи этого типа очень логичны и подкрепляются множественными доводами, что несет немалую опасность для окружающих.

Подразделение сверхценных идей также включает эмотивный радикал. Это чаще очень простодушные и общительные персоны, имеющие небольшой «минус», а именно, это люди настроения (одна идея, событие, любая мелочь, способны сильно изменить настроение). Поводы настроенческих скачков весьма нелепы и незначимы для окружающих, это просто любая мелочь. Хоть они и легко переключаемы, но их сильно впечатляют катастрофы. Именно на фоне пережитых аварий у них формируются сверхценные идеи, имеющие в своем составе увиденное и испытанное.

Виды сверхценных идей также способны формироваться у шизоидных акцентуантов. Эти личности склонны к фантазированию и непрерывному пребыванию в своих фантазийных мирах. При этом тонкость и аналитичность мыслительных процессов позволяют им создавать множественную вариативность подобных идей. Самыми распространёнными для них становятся идеи отношения, а также аристократичность и чопорность, что сильно затягивает их и аутизирует. Некоторые виды сверхценных идей также проявляются у гипертимов, им свойственны сверхценные идеи споров, они сильно подвержены подобному разряду из-за их болтливости. Тревожные индивиды имеют такие же идеи, бессмысленно тревожась из-за пустяков.

Лечение сверхценных идей

Все виды сверхценных идей, независимо от их содержания, прекрасно поддаются психотерапевтическим техникам. Очень действенен, не взирая на длительность, классический фрейдистский и юнгианский психоанализ. Это объясняется тем, что сверхценные идеи не стоит лечить психотропами из-за незначительности их психотической симптоматики, особенно у акцентуированных индивидов. Пользуясь же психотерапией имеется возможность разобраться с конкретным радикалом индивидуума, избавив его личность от целой горсти проблем. У таких методик имеется множество средств, используется анализирование пациента, его высказываний, снов, психологических аспектов. Также применяется когнитивная, биховериальная поведенческая психотерапия, которая имеет менее долгосрочный, но более быстрый эффект, не работая с базовой личностью, а затрагивая лишь поведенческие аспекты. Для таких персон отличным отвлекающим маневром может стать арт-терапия, что связано с ее множественными положительно влияющими эффектами.

И все же, если сверхценная идея находится истоками в структуре невроза, имеет смысл применить отдельные медикаментозные средства. В ход могут пойти транквилизаторы, но на короткое время, для купирования острейшего состояния, поскольку у невротических характеров легко формируется зависимость от средств с сильным транвилизирующе-анксиолитическим действием. Для таких персон также подходят травяные успокоители по типу Персена и умеренный физио-трудовой режим. Режим дня и питания также играют свое значение и, естественно, это адекватная поддержка родных. Главное, чтобы они не переняли их идеи на себя.

Idée fixe ) - психологический термин, обозначающий суждение, которое возникает в результате реальных обстоятельств и выводимо из личности , её установок, но сопровождается неиссякаемым эмоциональным напряжением и преобладает в сознании над всеми остальными суждениями. Человека охватывает чрезмерная одержимость в достижении какой-либо цели.

Сверхценные идеи следует отличать от сверхценного бреда и паранойяльного бреда . При сверхценной идее сохраняется ясное сознание и способность к реалистической оценке (или, по крайней мере, её проблескам). Такого рода идеи могут наблюдаться в том числе у нормальных людей (например, в состоянии влюблённости), но с наибольшей регулярностью у страстных натур, фанатиков , людей с параноидным расстройством личности и при патологическом развитии личности .

Понятие «сверхценной идеи» было введено в 1892 году немецким психиатром Карлом Вернике .

Основные сведения [ | ]

Вернике отличал сверхценные идеи от навязчивостей , описанных его учителем К.-Ф.-О.Вестфалем .

Сверхценности всегда обладают сильно выраженной эмоциональной составляющей и тем, что переживаются они как нечто глубоко личностное (а значит, психическая самозащита от них невозможна).

В такое широкое понимание сверхценности попадают тревожная мнительность, болезненные сомнения, некоторые виды бреда [ ] . Сверхценные идеи занимают в сознании доминирующее положение, воспринимаются самим человеком как вполне обоснованные, что побуждает человека активно бороться за реализацию этих идей. Такие идеи принимают форму гипертрофированной, болезненной убеждённости в чём-либо. В отличие от бреда, эта убеждённость всегда имеет под собой реальные факты, которые переоцениваются, сверхоцениваются (ревность, любовь, изобретательство и др.). Окружающие, скептически относящиеся к сверхценным идеям больного или пытающиеся критиковать их, расцениваются больным, в лучшем случае, как заблуждающиеся, в худшем - как враги.

Сверхценные идеи формируются как при расстройстве личности (чаще параноидного и шизоидного типа), а также при приобрётенных психопатических состояниях у лиц гипертимического склада , могут также встречаться при шизофрении и аффективных психозах.

Например, малозначащие, относящиеся к далёкому прошлому проступки в период глубокой депрессии становятся сверхценными, вырастая в сознании больных до трагических размеров.

Нередко утверждается, что в неблагоприятных ситуациях возможен последовательный или спонтанный переход от сверхценных идей к бреду. Однако такого рода утверждение несовместимо с критерием К. Ясперса (см. ниже) о невыводимости паранойяльного бреда из прежнего опыта человека, из его личности и ситуации .

Порой человек, стремясь осуществить некоторые «сверхценные идеи», рискует своей жизнью или жизнью других людей.

Отличия сверхценной идеи от бреда [ | ]

Для сверхценной идеи характерны чётко определённые критерии, отличающие её от сверхценного и паранойяльного бреда .

При сверхценном (кататимном) бреде , который, согласно ведущим западным психиатрам К. Башу, Г. Биндеру и другим, является непсихотическим , а К. Ясперсом с самого начала выделялся как бредоподобный (в отличие от истинного бреда), исчезают все остатки критического отношения, сознание сужается, полностью доминирует аффективная установка. Но о психотическом уровне можно говорить лишь в том случае, если имеются описанные К. Конрадом признаки «протопатического поля переживаний». Сверхценный бред характерен для паранойяльного развития личности,

Многие психические заболевания сопровождаются нарушениями процесса мышления. Одним из главных симптомов обсессивно-компульсивного расстройства, шизофрении и других болезненных состояний психики является появление бредовых и сверхценных идей. В чем отличие между этими нарушениями и что между ними общего? Об этом вы узнаете, прочитав данную статью.

История исследования и краткое определение

Термин «сверхценные идеи» был введен психиатром Вернике в 1892 году.

Подобного рода идеи представляют собой суждения, которые возникают у пациента под влиянием событий внешнего мира. При этом суждение имеет сильную эмоциональную окраску, оно преобладает в мышлении и подчиняет себе поведение человека.

Вернике разделял сверхценные идеи на две категории:

Нормальные, при которых переживания, испытываемые больным, соразмерны с событием, которые их вызвали;

Болезненные, главным признаком которых является чрезмерное преувеличение вызвавших их причин.

Важно отметить, что, сосредотачиваясь на сверхценной идее, пациент затрудняется выполнять другие задачи, испытывает трудности с концентрацией внимания.

Главные признаки

Что такое сверхценные идеи? Психиатрия выделяет несколько их главных характеристик:

Идеи возникают на основании реальных событий.

Субъективная значимость идей и вызвавших их событий для пациента чрезмерно велика.

Всегда имеют ярко выраженную эмоциональную окраску.

Пациент может объяснить идею окружающим.

Идея имеет тесную связь с убеждениями и системой ценностей пациента.

Пациент стремится доказать правильность своей идеи окружающим, при этом он может вести себя достаточно агрессивно.

Идея оказывает непосредственное влияние на поступки пациента и его повседневную деятельность. Можно сказать, что все, что делает человек, так или иначе связано с его идеей, носителем которой он является.

Проявив некоторые усилия, можно разубедить пациента в правильности идеи.

Пациент сохраняет способность объективно оценивать собственную личность.

Могут ли такие идеи возникать у здоровых людей?

Сверхценные и могут возникать и у здоровых людей, которые не страдают психическими расстройствами. В качестве примера можно привести ученых, которые страстно отдаются своему делу и преданы какой-либо научной идее, ради которой они готовы пренебречь собственными интересами и даже интересами близких людей.

Сверхценные идеи характеризуются постоянством, они не чужды сознанию и не делают своего носителя негармоничной личностью. Некоторые психиатры, например, Д. А. Аменицкий, называют подобного рода идеи «доминирующими». Если у человека есть доминирующая идея, он становится крайне целеустремленным и готов пойти на все ради того, чтобы доказать окружающим свою правоту.

Стоит отметить, что Д. О. Гуревич полагал, что доминирующие идеи нельзя назвать сверхценными в полном смысле этого слова: они могут лишь указывать на склонность к их появлению. Исследователь полагал, что сверхценные идеи всегда носят характер патологии и делают личность дисгармоничной, сказываясь на адаптационных возможностях и делая мышление непоследовательным и лишенным логики. Однако со временем доминирующая идея может обрести характер сверхценной, причем связано это с развитием какого-либо психического заболевания. При определенных обстоятельствах это может перерасти в бред: суждение начинает доминировать в психике, подчиняя себе личность пациента, и становится симптомом серьезного психического расстройства.

Сверхценные и бредовые идеи: имеется ли четкая граница?

Относительно вопроса взаимосвязи между бредовыми и сверхценными идеями единого мнения не существует. Можно выделить две основные позиции по данному вопросу:

Бред, сверхценные идеи и доминирующие идеи являются самостоятельными симптомами;

Каких-либо отличий между бредовыми и сверхценными идеями не существует.

Почему возникла подобная неопределенность и что думает на этот счет современная психиатрия? Сверхценные идеи и бред не имеют однозначного определения, и четкой границы между ними провести практически невозможно. По этой причине в научной литературе и исследованиях эти понятия нередко смешиваются между собой и считаются синонимичными. Например, главными признаками сверхценных идей считаются доминирующее место в психике, яркая эмоциональная окраска, возможность разубедить пациента в правильности идеи, а также ее понятность окружающим. Однако первые два признака характерны и для бредовых идей. Некоторые бредовые высказывания пациентов также могут казаться понятными и даже рациональными. Поэтому можно с полной уверенностью говорить лишь об одном дифференциальном признаке: возможности убедить пациента в том, что его идея является ошибочной. Синдром сверхценных идей характеризуется всем перечисленным, кроме непоколебимой убежденности пациента в собственной правоте. В случае бреда переубедить человека невозможно. Если пациент уверен в своих иррациональных убеждениях, то можно сделать вывод, что у него наблюдается бред.

Причины появления

Исследования показывают, что для появления симптома достаточно двух факторов:

Личностные особенности человека, то есть склонность к сверхценным идеям. Как правило, пациенты, у которых обнаруживаются сверхценные бредовые идеи, имеют и завышенные ценности. То есть для человека на протяжении всей жизни характерна некоторая увлеченность.

Определенная ситуация, которая служит «пусковым механизмом» для начала формирования сверхценной идеи. Нередко это бывают психотравмирующие ситуации: например, если родственник человека тяжело заболел, может возникнуть сверхценная идея, касающаяся заботы о собственном здоровье. При этом в преморбиде (доболезненном состоянии) личность должна иметь тревожные и ипохондрические черты.

Таким образом, синдром сверхценных идей развивается по тем же законам, что и любое расстройство невротического уровня. Личность с определенным преморбидом, попадая в психотравмирующую ситуацию, вырабатывает определенную идею, которая при этом не входит в противоречие с существовавшими ранее ценностями и убеждениями.

Сверхценные идеи, классификация которых приведена ниже, отличаются огромным разнообразием. Чаще всего встречаются следующие разновидности:

Идеи изобретательства. Пациент полагает, что может изобрести некое приспособление, которое изменит жизнь человечества. Деятельности по созданию своего изобретения человек готов посвящать все свое время. Интересно, что нередко подобная увлеченность приносит неплохие результаты.

Идеи реформаторства. Подобные идеи характеризуются тем, что пациент уверен в том, что знает, как изменить мир к лучшему.

Идея супружеской неверности. Человек уверен в том, что партнер ему неверен. При этом прилагается масса усилий для того, чтобы доказать данную мысль. В качестве доказательств неверности могут расцениваться слишком ухоженный внешний вид, пятиминутная задержка на работе или даже просмотр фильма, в котором играет симпатичный актер.

Ипохондрические сверхценные и Человек полагает, что болен опасным заболеванием. Если врачам не удается найти подтверждений этой мысли, то пациент будет обращаться в новые лечебные учреждения и проходить дорогие диагностические процедуры, чтобы доказать свою правоту.

Бредовые идеи: основные характеристики

В некоторых обстоятельствах сверхценная идея, примеры которой приведены выше, может обрести характер бреда. Бред представляет собой совокупность суждений, которые не имеют ничего общего с реальностью. Бредовые идеи всецело овладевают сознанием больного, при этом переубедить его невозможно.

Содержание бредовых идей всегда связано с событиями, которые окружают больного. При этом наполнение идей меняется от эпохи к эпохе. Так, в прошлых веках весьма распространены были мистические идеи, связанные с колдовством, одержимостью, порчей, сглазами или приворотами. В наши дни подобные идеи расцениваются как архаические формы бреда. В XIX веке у пациентов появились бредовые идеи, основным содержанием которых были самообвинение и мысли о собственной греховности. В начале ХХ века доминировали ипохондрические идеи, а также идеи обнищания. В наши дни у пациентов нередко имеются идеи преследования со стороны спецслужб, бредовый страх перед и даже идеи о том, что мир будет уничтожен из-за работы андронного коллайдера. Бред одержимости сменился бредом воздействия со стороны пришельцев с других планет.

Стоит отметить, что если возникновение сверхценных идей тесно связано с событиями из жизни пациента, то при наличии бреда определить, почему идеи имеют определенное содержание, не всегда представляется возможным.

Основные формы бреда

На основании механизмов развития бредовых идей выделяются три основных формы бреда:

Бредовое восприятие. При этом пациенты своеобразно оценивают воспринимаемое. Оно обретает новый смысл и внушает страх, тревогу и даже ужас.

Бредовое представление, выражающееся во внезапном появлении необычных мыслей или идей. Такие идеи могут не иметь ничего общего с реальностью: например, пациент решает, что он является мессией и должен спасти мир от неминуемой гибели. При этом под влиянием подобного рода представлений нередко происходит переоценка всей прошлой жизни пациента.

Бредовое озарение. Человек уверен в том, что постиг смысл всего сущего. При этом его объяснения реальности кажутся окружающим странными, вычурными и не обоснованными никакими фактами.

Бред может сопровождаться галлюцинациями: в этих случаях он носит название «галлюцинаторный бред». Сверхценные идеи галлюцинациями не сопровождаются никогда. Как правило, данный симптом встречается у пациентов, страдающих шизофренией.

Чаще всего в психиатрической практике встречаются следующие виды бредовых идей:

Кверулянтский бред. Пациент склонен к сутяжничеству, обращается в суды, чтобы доказать свою правоту, пишет многочисленные жалобы в различные инстанции. При этом жаловаться он может, например, на соседей, которые облучают его из своей квартиры или даже хотят убить.

Бред реформаторства. Основываясь на весьма своеобразных и необычных идеях, больной стремится изменить политическое устройство в стране (или даже в мире) или социальную структуру общества.

Бред изобретательства. Пациенты посвящают жизнь созданию некоего механизма, например, телепорта, машины времени или вечного двигателя. При этом принципиальная невозможность изобретения подобного рода приборов человека остановить не может. На покупку необходимых деталей может тратиться значительная часть семейного бюджета: человек с легкостью оставит своих детей без самого необходимого, лишь бы "воплотить в жизнь" свое творение.

Религиозный бред. У пациентов отмечается весьма своеобразное понимание религии. Например, человек с религиозным бредом считает себя сыном божьим или новой реинкарнацией Будды. При шизофрении человек даже испытывает убежденность в том, что Бог регулярно вступает с ним в контакт, дает советы и руководит им.

Мегаломания, или бредовые идеи величия. Человек переоценивает значение своей личности и полагает, что оказывает непосредственное влияние на происходящие в мире события. Такие пациенты могут полагать, что именно они вызвали землетрясение на другом континенте или спровоцировали падение самолета.

Эротический бред. При этом бред ревности присущ мужчинам, а любовный бред, или эротомания, чаще наблюдается у женщин. Бред ревности выражается в твердой убежденности в неверности партнера. При наличии сверхценной идеи с аналогичным содержанием человека можно убедить в том, что он ошибается, то при бреде сделать это невозможно. Пациенты могут быть убеждены в том, что партнер успел изменить им, выйдя на несколько минут за хлебом. При эротомании же пациент уверен в том, что другое человек испытывает к нему романтические чувства. Как правило, этот человек даже не знаком с пациентом: это может быть звезда шоу-бизнеса, политический деятель, актер и т. д. При любовном бреде имеется непоколебимая убежденность в том, что объект бреда посылает ему тайные знаки во время своих выступлений или сообщает зашифрованную информацию в своих публикациях или интервью.

Особое место занимают патологические преследователи: у пациентов при этом имеется стремление нанести вред своим воображаемым противникам.

Таким образом, можно отметить, что не всегда возможно по содержанию отличить, у какого пациента бред, а у какого - сверхценная идея. Психиатрия предлагает ориентироваться на то, какую роль занимает идея в сознании больного и имеется ли возможность заставить его усомниться в собственных убеждениях.

Хронический и острый бред

Выделяют две основные формы бреда — острую и хроническую. Естественно, что при хроническом бреде симптомы сопровождают пациента в течение длительного времени, сходя на нет под влиянием медикаментозного лечения. При остром же бреде симптомы развиваются внезапно и достаточно быстро.

Хронический бред имеет ряд довольно неприятных последствий, к которым можно отнести:

Мошенничество. Бредовые идеи могут заставить пациента обмануть окружающих, чтобы доказать собственную правоту. Нередко пациенты, которые верят в собственное мессианство, организуют целые секты, собирая с паствы довольно внушительные «взносы».

Ложные показания в суде: пациент убежден в том, что говорит правду, при этом он может с легкостью подтвердить свою правоту на детекторе лжи.

Бродяжничество: под влиянием бредовых идей пациент может начать вести маргинальный образ жизни.

Развитие индуцированного (наведенного) бреда у членов семьи больного. Близкие люди могут присоединяться к бредовым идеям пациента, особенно если они являются достаточно впечатлительными, внушаемыми людьми.

К тому же под воздействием бредовых идей больной может совершить тяжелое преступление, например, убить человека, решив, что тот покушался на его жизнь или жизни его близких. Нередко убийства совершаются пациентами, страдающими от бреда ревности, твердо уверовав в неверность партнера. При этом агрессия может быть направлена как на «изменившего» партнера, так и на того, с кем якобы произошла измена. Кроме того, под влиянием бреда человек может совершить самоубийство: нередко это происходит при бреде самообвинения. Поэтому если у пациента возникает бредовая сверхценная идея, лечение должно быть немедленным: в противном случае человек может нанести вред и себе, и окружающим людям. Как правило, терапия осуществляется в специализированных лечебных учреждениях, где пациент круглосуточно пребывает под наблюдением специалистов.

Сверхценные и бредовые идеи имеют много общего. Они занимают доминирующее место в сознании больного, заставляют его действовать определенным образом, сказываются на адаптации в социуме. Однако бред считается более тяжелым расстройством: если при наличии сверхценной идеи человека можно убедить в том, что он заблуждается, то бредовые убеждения исчезают только после медикаментозной терапии. При этом бред всегда возникает как один из симптомов серьезного психического расстройства, сверхценные же идеи могут появляться и у здоровых людей. И деи, имеющие характер сверхценности, со временем могут развиваться и приобретать черты бреда, поэтому их появление требует немедленного обращения к специалистам в области психиатрии и психотерапии.

Навязчивые идеи - это суждения, умозаключения, идеи, возникающие в соз­нании человека помимо его воли, непроизвольно, содержание которых не только не отражает его желаний, надежд и влечений, но чаще всего противоположно им, враждебно и чуждо ему. К этим продуктам мышления пациент всегда относится критически, понимая их болезненное происхождение, пытаясь избавиться от них. В отличие от сверхценных идей, больной активно противодействует, борется с навязчивыми идеями и мыслями. Для лучшего понимания ограничимся одной тематикой - идеями ревности - навязчивыми, сверхценными и бредовыми. Ана­лизируя идеи одной тематики, нам легче будет понять механизм их появления и развития. Ревность как человеческое чувство свойственно всем тем человечес­ким популяциям, где имеет место моногамный брак. Перед войной, как пишется в одной из современных монографий, была проведена экспедиция в Монголию, в составе которой были врачи-психиатры. К их удивлению, среди монгольского населения конца сороковых годов XX века не встречались вообще идеи ревности, ни навязчивые, ни сверхценные, ни бредовые. Как выяснилось, объяснялось это довольно просто. В Монголии того времени семья существовала еще с остатками полигамии, т.е. моногамный брак был весьма условным. В любой юрте гостю

в качестве подарка предоставлялась на ночь жена хозяина юрты - это было в обычаях народа. Умершая мать семейства возмещалась немедленно оставшейся в живых младшей сестрой умершей, которая брала на себя воспитание детей и функции жены хозяина юрты и главы семьи. Если не было чувства ревности как такового, то не могло быть и идей ревности. Мы живем в почти цивилизованной стране. У нас чувство ревности весьма распространено. Когда у мужчины или женщины появляется навязчивая мысль о возможной (подчеркиваем, возмож­ной) неверности супруги или супруга, человек старается отогнать эту мысль. Она ему чужда, он внутренне не согласен, он старается доказать самому себе обратное. Он доказывает себе, говорит: «Нет, я не прав, жена меня любит, мне все помере­щилось». Но проходит час, два, день, два дня, и эти мысли вновь и вновь одолева­ют сознание, он вновь и вновь пытается отогнать их от себя. Он не требует от жены доказательства неверности. Он не стоит над ней с ножом: «Признайся, с кем вчера спала!» Он уговаривает и убеждает сам себя, он пытается у себя испро­сить доказательства верности жены, так как внутренне не верит в ее измену.

Навязчивые идеи относятся к психическим нарушениям с общим названием «навязчивые явления». Кроме идей, встречаются часто навязчивые страхи, двига­тельные навязчивости и ритуалы. Так же как навязчивые идеи в своей динамике, в структуре эндогенного процесса могут переходить в идеаторные автоматизмы, так и защитные ритуалы и действия могут со временем трансформироваться в ки­нестетические автоматизмы. Удивительное наблюдение о сложных и вычурных навязчивых ритуалах мы приведем здесь.

Наш больной Андрей С. перечисляет все виды совершаемых им ритуалов. Во-первых, перед тем, как ложиться спать, ему нужно 5 раз почесать локоток отцу, 8 раз маме и 3 раза себе. Затем необходимо трижды постучать по спинке кровати. Когда идет в туалет «по-маленькому», необходимо в секундах просчитать длительность мочеиспус­кания. Когда идет в туалет «по-большому», одевает на ноги маленькие тапочки, кото­рые носил в возрасте трех лет. Именно эти тапки должен взять потому, что цифра три для него желанная, а ему было три года, когда он носил эти тапочки. В туалет берет три машинки, которые лежат под кроватью, вне туалета их нельзя трогать. Перед тем как идти в туалет, он обязан потрогать дверцу холодильника указательным, средним и боль­шим пальцем, собранными вместе в щепоть. Когда ходит за водой, обязательно должен перед началом движения правой рукой поднять тачку, затем левой, потом двумя руками сразу. Доехав до ямки на дороге к роднику, он должен повозить тачку через ямку сначала правой рукой, затем левой, а потом обеими руками сразу. Когда выполняет очередной ри­туал, в голове становится легче, чувствует удовлетворение. Зачастую у него же возни­кают навязчивые мысли в виде «страшных, отвратительных философских идей». Сооб­щает о них и приводит пример, когда ему представляется в воображении, как отец с ма­терью лежат в гробу, как он режет себе вены, эти навязчивые мысли сопровождаются отчетливыми представлениями о содержании этих навязчивых мыслей.

Сверхценные идеи пациент активно защищает, отстаивает их истинность, до­казывает реальность своих выводов и утверждений; сверхценные идеи становятся частью его личности. В отличие от бредовых, сверхценные идеи, как пишут мно­гие авторы, возникают из реально существующих обстоятельств, имеют какой- либо повод, причину, толчок в окружающей жизни. К. Ясперс четко отличал сверхценные идеи и сверхценное развитие личности от бреда. Он считал, что при паранойяльном развитии личности не происходит «надлома, разрыва, качествен­ного изменения». Ясперс писал, что в результате паранойяльного развития личности происходит становление сверхценного бреда, который, по сути, бредом не является, и обозначался им как бредоподобный. Он отрицал саму возможность перерастания паранойяльного развития в паранойяльный бред. Человек, при от­стаивании какой-либо истины, необходимости представить доказательство какому-либо суждению или умозаключению, в начале доказательного пути ставит пе­ред собой некую проблемную задачу, формулирует тезис, именуемый теоремой. Затем с помощью доказательных аргументов обосновывает и доказывает исход­ный тезис. У пациентов с бредом нет доказательного пути, нет проблемной зада­чи, нет исходного тезиса. В начале своего суждения или умозаключения ими на­мертво вбивается гвоздь уже сформулированной аксиомы, истины, уже не требую­щей доказательства, истины, которая, по их мнению, уже является доказанной, априорно аподиктической, что и отличает бред и от сверхценных идей, и от логики здорового мышления.

Сверхценные идеи, примеры

При разграничении сверхценных идей, развития личности от бреда, К. Яс­перс предлагал использовать критерий понятности. При сверхценных идеях пере­живания и поведение больного определяются самой личностью больного, конкретной жизненной ситуацией, целями и ценностями конкретной личности. При бреде же ус­танавливается невыводимость бредовых идей и переживаний ни из личности, ни из ситуации, ни из мотивов, задач или целей личности. Итак, что может послужить ис­ходным мотивом, поводом для возникновения сверхценной идеи, скажем рев­ности? Что угодно. Улыбка, брошенная женой на вечере отдыха в сторону мужчи­ны, который сел за соседний столик, купленные ею дорогие французские духи, факт опоздания прихода домой с работы («задержали на собрании»), рука кавале­ра, которая скользнула чуть ниже талии во время очередного танцевального дви­жения. Но сверхценной идеей изначальный повод станет только в том случае, если в структуре личности имеются паранойяльные задатки, если имеется склон­ность к образованию сверхценных идей.

Начальник жены нашего пациента был заядлым курильщиком. Дважды во время оче­редной пьянки руководящего состава цеха начальник открыто приглашал на танец жену нашего «героя». Вскоре Отелло стал предъявлять жене упреки в супружеской неверности. Он не спрашивал ее, он констатировал, утверждал: «Твои волосы «попальцево» пахнут табаком начальника. Он запускал руку в твои волосы и оставлял там следы. Я знаю запах этого табака. Я чувствую этот запах». Он обнюхивал жену и тут же высказывал новое суждение, подтверждающее изначально сформулированный вывод о наличии любовни- ка-начальника: «Пряжка твоего лифчика также пахнет его табаком, он своей рукой уже расстегивал твой лифчик».

Что это? Уже бред или еще сверхценная идея? Сверхценным идеям или бреду ближе поведение старика-ревнивца, который ежедневно засовывал во влагалище своей «молодя­щейся старухи» сырое куриное яйцо (пример, рассказанный на одной из лекций цикла усовершенствования доцентом кафедры психиатрии Казанской ГМА). Если к вечеру яйцо оставалось целым, оно, как замок девственности, гарантировало для старика суп­ружескую верность старушки. А вот если днем ей приходилось ходить быстрее обычного или, не дай бог, по ее словам «бегать до большего ветру» и яйцо лопалось, кроме того, что к вечеру у нее «слипалось все, что может слипнуться», она зарабатывала с десяток ту­маков «сумасшедшего старика».

Вот последнее определение бреда из «Медицинского энциклопедического сло­варя» 2002 г.: «Идеи и суждения, объективно ложные, не соответствующие дейст­вительности, возникающие на болезненной почве, полностью овладевающие сознанием больного и не корригируемые разубеждением и разъяснением». Три признака из перечисленных четырех можно отнести к объективным признакам больной душевной жизни (К. Ясперс). О содержании идей и их несоответствии действительности мы узнаем из речи или письма больного, об овладении ими его сознанием - из его поведения, а также речи. Некорректируемость бреда опреде­ляется по устойчивости и убежденности высказываний больного о своих идеях и суждениях. Каждый из этих признаков по отдельности можно увидеть и опоз­нать во многих других феноменах психической жизни, в фанатизме, сверхценных идеях, да и просто в твердых убеждениях психически здоровых людей. Почему, сложив вместе все признаки, мы не получили устойчивого, отличного от иных феноменов понятия бреда? Только ли дело в том, что мы не учли признак, опреде­ляемый, как болезненная «почва». Но в понятии «почва» мы обнаруживаем типич­ную логическую ошибку и нарушение законов формальной логики. Доказывать наличие бреда как главного признака душевной болезни через болезненность «почвы» есть круг в доказательстве, где тезис доказывается аргументом, который сам нуждается в доказательстве через использование тезиса. Необходимо сказать несколько слов о «паралогике». К. Ясперс писал, что паралогика не всегда имеет место быть, и в том же месте, он же подмечает, что «критическая способность не ликвидируется, а ставится на службу бреду». Аза полстолетия до него В.Х. Кандин­ский написал о том же самом; его слова мы уже цитировали в гл. 4: «...Ликантроп может судить так: я превращен в волка, однако я вижу у себя человеческие руки и ноги, значит, мои волчьи лапы для меня невидимы, а видимые человеческие руки и ноги - обман зрения. В самом деле, невидимость шерсти на теле здесь ничего не значит перед фактом ощущения ее присутствия на теле, равно как и перед еще более важным фактом чувства своего, «на волчий манер» измененного сознания».

Так или иначе наше рассуждение приходит к тому, чем заканчивал К. Ясперс:

«Истинный бред некорректируем из-за происшедшего в личности изменения, природа которого пока не может быть описана, а тем более сформулирована в понятиях; мы должны ограничиться предположениями». . В недавно появившейся книге В.Г. Ротштейна «Психиатрия. Наука или искусство?» мы встречаем рассуждение на ту же тему: «Бред - явление совершенно другого происхождения. К интерпретации окружающего он не имеет никакого,отношения...бредовая идея и аргументы, выдви­гаемые при споре с больным, оказываются в «непересекающихся плоскостях». Они просто не могут взаимодействовать друг с другом, и именно поэтому (а вовсе не из- за упрямства пациента или из-за нашей интеллектуальной беспомощности) переу­бедить больного нельзя» .

Приводим пример из самой обыденной жизни.

Женщина принесла заявление на принудительное освидетельствование мужа. В своей нехитрой исповеди она поведала, что муж, имея троих детей и являясь «биологическим отцом», съездил в санаторий, где познакомился с нравами отдыхающих - «все женщины вешались на мужчин». Предположим, что потрясение, испытанное мужем-однолюбом, стало толчком, поводом к развитию сверхценной идеи. Женщина далее повествует, что муж после санатория начал ее ревновать сначала к своим друзьям, затем к тем, кто ра­ботает на заводе, затем «ко всем усатым и всем соседям». На этом этапе мы имеем по формальным клиническим признакам все еще пока сверхценную идею. Но вот через како­е-то время начались, по ее словам, кошмары. Он отказался от своего отцовства, соста­вил на каждого ребенка свою историю, дату зачатия и нашел другого отца. Он придумал каких-то девочек-близняшек, которых эта женщина родила якобы еще в 9-м классе, ког­да на каникулах ездила к бабушке в Узбекистан. Он стал утверждать, что любовники его жены должны его убить. Каждый шум, любой сигнал машины он стал считать сигналом любовников и сам начал включать-выключать свет, стучать по стене посередине ночи».

Мы, прочитав всего одну страницу исповеди-заявления женщины, имели возможность по содержанию идеи, переданной словами жены больного, предпо­ложительно, с большой долей вероятности, оценить прочитанное как переход сверхценной идеи ревности в бредовую, а затем расширение ее и присоединение бреда преследования. В этом наблюдении имеется возможность опознать точный момент исчезновения сверхценного механизма и переход на полностью бредовое творчество, без заимствования сюжета из реальной жизни. Если исходить из ло­гики К. Ясперса, мы с самого начала имели дело с появлением бредовой идеи, по­этому формально сверхценный этап возникновения идеи следует считать псевдосверхценным «фасадом», за которым происходит становление полномасштаб­ного интерпретативного бреда. В тот день, когда больной стал утверждать, что много лет назад, обучаясь в девятом классе, его жена родила близняшек, есть на­чало оформления ретроспективного бредообразовапия - особого вида бреда с осо­бым механизмом его возникновения. Возможность познания бреда по его содер­жанию, передаваемому в речи больного, в письменном его творчестве, в переска­зе родственников, К. Ясперс называл изучением объективных признаков больной душевной жизни, ибо мы - психопатологи - познаем феномен психического рас­стройства объективно, через плоды мышления больного, через содержание бреда. Но далеко не всегда содержание бреда является объективным признаком бреда.

Муж ревнует учительницу. Она пришла к врачу и жалуется, что у мужа бред ревнос­ти, он ревнует ее к Пушкину. Психиатр спрашивает, кому принадлежит столь извест­ная фамилия. Учительница отвечает, что великому русскому поэту, и рассказывает, что она много времени и сил действительно уделяет преподаванию поэзии Пушкина детям, ведет факультативный литературный кружок. Муж «закатывает истерики», ревнуя ее к А.С. Пушкину.

Совершенно ясно, что никакого отношения переживания мужа к бреду рев­ности не имеют. Это тот случай, о коем писал Маяковский, когда хотел бы, чтобы «не к мужу Марьи Ивановны», а к Копернику ревновал он свою любимую. А как быть, если имеется бред ревности и есть измена жены или мужа, например когда новый муж уже бывшей жены спал с нею на койке в маленькой комнатке каждую ночь, а старый муж спал рядом на раскладушке (из-за отсутствия иной жилпло­щади) и сообщал врачу-психиатру, среди прочих суждений, об измене жены и факты личного удостоверения им интимных отношений бывшей жены и ее лю­бовников? Это бред или из-за соответствия высказываний событиям действи­тельности он перестает быть бредом? Само психическое расстройство разворачи­вается не в письме родственницы больного и даже не в рассказе пациента о своих мыслях и умозаключениях, а внутри его больной души (психики). Как проник­нуть туда, как познать феномен изнутри? Наше сознание, сознание любого пси­хиатра, не может непосредственно проникнуть в сознание другого человека. Мы не можем, как утверждают некоторые шарлатаны, «читать чужие мысли», не мо­жем ощущать окружающий мир при помощи органов чувств других людей, не можем пользоваться их памятью и воображением. О том, что другой человек чувствует, о чем мыслит, мы можем знать только опосредованно, или тогда, когда происходящее внутри сознания другого человека имеет какие-либо внешние про­явления. Этому Ясперс предлагает учиться психиатру всю жизнь и называет необ­ходимое для познания внутренней жизни души действие врача-психиатра транс­понированием. Мы должны как бы переселить в своем воображении свою собст­венную душу, настроиться на волну переживаний пациента, попытаться интуитивно воспринять то, что таинственно скрыто от глаз постороннего челове­ка, что происходит в душе больного. Врач-психиатр в своем представлении пере­живает то, что и больной, он переживает это не непосредственно, а «как бы не­посредственно». Это и есть интуитивное восприятие феноменов чужой психичес­кой жизни. Во многих случаях это удается психиатру, и мы далее об этом поговорим. Но бред отличается от других нарушений мышления и психики чело­века именно тем, что проникнуть туда невозможно. Ясперс обозначил это измене­нием личности, природа которого пока не может быть описана. Автор этих строк вслед за некоторыми психиатрами, обозначает такой феномен инобытием и счи­тает это кардинальным феноменом эндогенных психозов, разложить который на отдельные симптомы принципиально невозможно. Все выше сказанное имеет отношение к так называемому интерпретативному бреду, или бреду толкования. В основе его появления лежит особая логика, которая может быть паралогикой, а может применять механизмы правильной логики (формально правильной логи­ки), безупречной с точки зрения законов логики, но любую из них может исполь­зовать инакая личность больного - точно так же, как любой из этих логик может пользоваться здоровая личность, продуцируя ошибочные умозаключения или, наоборот, открывая и создавая новые законы мира и бытия. Поскольку мы уже заговорили о бреде ревности, хотелось бы закончить эту тему. Бред ревности иногда называют синдромом Отелло, который описали Todd и Dewhurst в 1955 г. Они считали, что этот синдром возникает чаще всего на четвертом десятилетии жизни, что сначала появляется подозрение в неверности супруги или супруга. Иногда он возникает по сверхценному механизму. Следуют настойчивые и дли­тельные поиски доказательства измены, требование признать свою вину. В качес­тве доказательства нередко воспринимается отказ супруги или супруга от поло­вой близости. Встречается при алкоголизме, у параноиков, при шизофрении, эпилепсии. Блестящую дифференциальную диагностику разных видов ревности дали в качестве реабилитации литературного образа Отелло А.С. Пушкин и Ф.М. Достоевский. Вот отрывок из «Братьев Карамазовых»: «Ревность!«Отелло не ревнив, он доверчив, - заметил Пушкин...У Отелло просто разможжена душа и помутилось все мировоззрение его, потому что погиб его идеал. Но Отелло не ста­нет прятаться, шпионить, подглядывать: он доверчив.... Не то с настоящим ревнив­цем. Ревнивец чрезвычайно скоро (разумеется после страшной сцены вначале) может и способен простить. Разумеется, примирение произойдет лишь на час, потому что если бы даже и в самом деле исчез соперник, то завтра же он изобретет нового и приревнует к нему» .

Острый чувственный бред

Совершенно иной механизм возникновения, иной механизм познания и уз­навания патологического феномена бывает при остром чувственном бреде. В отли­чие от бреда толкования, при этом виде бредообразования, как пишет большинс­тво психиатров, нет логической разработки бреда, нет самого факта толкования, рассуждения. Мышление больного как бы спускается на более простой, инфантильный, чувственный уровень. «Что вижу, слышу, то и говорю, как на сердце легло, так с языка и слетело». Врачу-психиатру, любому человеку такой вид бреда более понятен, доступен, эмпатически более приемлем. Больной чем- то напоминает ребенка. Ребенок видит радугу и думает, что она висит на небе на самом деле. Ребенок увидит чучело медведя и может испугаться, оценив и восп­риняв чучело как реальную угрозу. Отец, играя с ребенком, изображая голосом, выражением лица, движениями повадки волка, может сильно напугать сына, нес­мотря на то, что он не перестает быть отцом, и в его внешнем виде ничего не из­менилось. К. Ясперс писал, что в основе любого чувственного бреда лежит бред значения или его компоненты. Все происходящее имеет особое значение и осо­бый смысл. А.В. Снежневский в своих знаменитых лекциях для иллюстрации ос­трого чувственного бреда приводит знаменитый пример с ямой.

Разрытая яма для больного с острым чувственным бредом означает явную ре­альную угрозу жизни, самим фактом своего существования являет сиюминутную опасность. Разрытая яма для больного с бредом толкования является одним из мно­гочисленных аргументов в цепочке доказательств системы преследования. Яму спе­циально вырыли сотрудники КГБ, члены мафиозного клана, любовники жены и прочие недруги, чтобы по пути домой наш больной свалился в нее или просто напугался, по принципу: «Знай наших» .

Много лет назад в комнату свидания мужского отделения диспансера зашла молоденькая женщина, жена одного «острого» больного. У пациента развивался острый чувственный бред интерметаморфоза.

В числе прочих высказываний тут же на свидании, увидев свою жену в коротенькой летней юбочке и белой блузке, под которой не было лифчика, он начал кричать, что его навещает не жена, а проститутка, которая приняла облик жены, подделала ее прическу, одела ее одежду, но «правду не скроешь, вон стерва вымя развесила». Женщина пришла в ужас. Залилась слезами, закрыла руками грудь: «Митя, Митя, это же я - Света!» Па­циента увели в возбуждении. Он шел по коридору и продолжал кричать: «Проститутка, заделалась под жену, даже брови подвела, правду не скроешь, через рубашку...видно, а юбка...не закрывает». Вместо многоточий нецензурные определения известных частей женского тела. Больной воспринимал комнату свидания, все, что в ней происходило, как розыгрыш, как инсценировку, как спектакль, а главным элементом инсценировки стала его собственная жена, вернее якобы разыгравшая роль жены какая-то мифическая прос­титутка. Прошла неделя. Во время очередного обхода тихий, спокойный, обычно рассуди­тельный мужчина средних лет, получающий терапию трифтазином по поводу хроничес­кого бреда преследования, остановил врача и заговорщическим шепотом сообщил о своих раздумьях в течение недели по поводу увиденного инцидента. Он пришел к выводу, что мо­лодая женщина, по всей вероятности, действительно была не женой нашего больного, а «подставной» - на самом же деле сотрудницей КГБ, которую специально подослали следить за ним, собеседником врача. Он, этот пациент, в течение 20 лет подвергается преследованиям КГБ за особую теорию выживания в условиях социализма. Он сразу не об­ратил внимания на женщину, но впоследствии такие признаки, как стройность длинных ног, полуобнаженная грудь, а также совсем другое обстоятельство вызвало у него подоз­рение. Она принесла в передачке своему якобы мужу не наши яблоки - «антоновку», а им­портные, слишком красивые, явно привезенные из-за рубежа. Через неделю упорных размышлений наш собеседник отчетливо понял, что молодая девушка - одна из сотен сек­ретных агентов, продолжающих слежку за ним даже в психиатрическом стационаре. Все это он высказал спокойным, ровным монотонным голосом, его совершенно не интересовало отношение врача к сообщению. Он обосновал логически следующим образом свои выводы.

Чтобы было меньше подозрений, наше КГБ переняло опыт зарубежных шпионских служб и вербует в специальные агенты миловидных девушек с пышными грудью и бедрами. Агенты специально демонстрируют напоказ свои сексапильные прелести, чтобы снять с себя вся­кие подозрения. Пусть лучше сомневаются в их моральном облике, но не подумают, что это шпионы. Наивным мужиком именовал второй больной первого, «проститутка» - это слишком просто для тайных агентов. А вот яблоки - это прокол, это начальство КГБ в расчет не приняло, и только он - тертый калач - раскусил истинную суть подставы.

Закончив речь, он повернулся и ушел в другой конец коридора. Устами вто­рого больного не только толковался случай в комнате свидания, не только вербализировался интерпретативный бред, но и давалась почти патогенетическая оценка бредообразования чувственного - как наивного творчества, как слишком простого и очень для него (и не только для него) понятного. Итак, один и тот же факт, одно и то же событие жизни получало различное психопатологическое оформление. Первый больной немедленно, тут же, по ходу восприятия реально существующей в действительности женщины (его собственной жены), без какой- либо интеллектуальной переработки, логического обоснования, ex tempera, про­дуцирует бредовую оценку увиденного, входящую составной частью в один из симптомов острого чувственного бреда - симптом Фреголи (бред двойника, в дан­ном случае отрицательного). Второй больной, увидев то же самое, оценивая те же самые чувственные впечатления и восприятие реально существующей женщины, разрабатывает логически безупречную систему доказательства шпионской сущ­ности привлекательной девушки. Его логика, кстати, почти ничем не отличается от логики сталинских трибуналов, которые могли приклеить ярлык американско­го шпиона студенту, который для углубленного изучения английского языка пе­реводил Джека Лондона в подлиннике. Разница, с точки зрения аргументации шпионской деятельности, между импортным яблоком и импортной книгой ми­нимальная. Это означает, что только по содержанию, только по объективному признаку больной душевной жизни - сути содержания бредовой идеи, невозмож­но убедительно доказать болезненную природу умозаключения. Мы уже затрону­ли один из видов острого чувственного бреда, но симптом Фреголи является од­ним из частных случаев синдрома Капгра, описанного в 1923 г. При нем отмеча­ются нарушения узнавания, определения, идентификации людей. Больной не узнает близких, родных, знакомых, принимает их за двойников или загримиро­ванных под них подставных лиц, что носит название бреда отрицательного двой­ника. В других случаях незнакомых людей больной воспринимает как известных, знакомых ему (бред положительного двойника). В 1979 г. Н.Г. Шумский предста­вил четыре варианта синдрома Капгра: 1) иллюзорная форма ложного узнавания; 2) иллюзорно-бредовая; 3) бредовая форма (именно к этому варианту относятся бред двойника и симптом Фреголи); 4) ложные узнавания с бредом и сенсорными нарушениями. К этому варианту автор относил и бред интерметаморфозы Курбо- на-Тюска-Домезона. В 1976 г. В.Н. Краснов описал симптом ретроспективных на­рушений узнавания, при котором ложное опознание формируется через некоторое время после визуального контакта с ложно опознаваемым лицом - больной рет­роспективно утверждает, что когда-то им виденный человек был ему знаком, или, наоборот, под видом знакомого человека или родственника предстал совершен­но незнакомый человек. Нетрудно заметить, что в данном случае речь идет о ретроспективном, отставленном во времени каком-либо варианте симптомов положительного или отрицательного двойника.